Лютый зверь
Шрифт:
— Атама-ан, — растягивая слова и явно недовольным голосом проговорил разбойник, — ну зачем же та-ак-то? Ну чего с ней сталось бы?
Тем временем выражение лица старика быстро преображалось. Дым рассеялся, и открылась картина, от которой у него кровь застыла в жилах. Его единственное дитя. Его кровинушка. Его отрада. Господи, проклятые изверги!!! Илза лежала на траве, со слегка задравшейся юбкой, приоткрывшей икры в белых чулках. Она была совершенно неподвижна. Застывший взгляд ее широко открытых глаз был устремлен в голубое небо. На красивом лице замерло выражение крайнего удивления.
— Зван
— Ага, ты лучше их убьешь.
— Ты бы помолчал, потому как только что отказался выполнить мой приказ. Нужно напоминать, что бывает за неповиновение?
— Атаман… — Зван был не робкого десятка, но не сказать, что не отдавал себе отчета, кто здесь все же вожак, а потому старался не грубить.
— Заткнись, — процедил сквозь зубы глава разбойников. — Еще раз позволишь себе что-либо подобное — и будешь лежать на земле так же, как и она. Понял?
— Понял, — вздохнув, выдавил из себя Зван.
А что тут непонятного? С тех пор как над ними встал этот странный урод, их ватага успела значительно уменьшиться, эдак в два с лишком раза. И не сказать, что это дело рук стражников или военных, сам же он всех и порешил. Поэтому в слова его верилось, и не стоит лишний раз злить атамана. Только не сказать, что такие методы не пошли на пользу. Остальные стали жить куда лучше, когда стали выполнять его приказы. Он был либо сильно умен, либо дюже удачлив, да только ватага всегда была в барыше.
А еще каждый из них теперь мог с легкостью сойтись с парой солдат. Напасть на разъезд, скажем, из полутора десятков драгунов уже не казалось чем-то запредельным. Скажете, мол, что можно взять с солдат? А вот не надо ухмыляться. Средняя стоимость лошади, что у них под седлом, колеблется от сорока до семидесяти рублей, само седло — от двадцати до тридцати. В карманах какое-никакое серебро. Оружие — это как минимум палаш, кинжал, пара пистолей, карабин. В общем, около сотни рубликов набегало. И это то, что гарантированно можно получить после реализации. Мало?
Спросите, где можно так выгодно все продать и не поплатиться за разбой? В Брячиславии. Только не нужно забывать о том, что волк никогда не охотится вблизи своего логова. Этого шайка не забывала, творя разбой только в землях Гульдии. Впрочем, они и сбывать-то еще ничего не сбывали. Только свозили добычу на один постоялый двор во Фрязии, с хозяином которого атаман договорился.
— Все обыскали?
— Да, атаман. — Сказавший это разбойник со следами каких-то непонятных шрамов на кистях в настоящий момент стоял с двумя пистолями на изготовку, причем оба были сильно похожи на тот, что был у атамана. Очень редкое и дорогое оружие, из которого за короткий срок можно произвести несколько выстрелов практически без перезарядки. А под прицелом этот добрый молодец держал не кого иного, как своих же подельников.
— Тогда поехали. Чего встали?! По коням, я сказал!
Бандиты вскочили в седла и, нахлестывая лошадей, устремились дальше по дороге. С собой уводили и отбитых коней, навьючив их награбленным скарбом. А на месте разыгравшейся трагедии остались растерянные гульды, двое из которых, мужчина и женщина, оба пожилые, с горькими рыданиями припали к телу дочери, последней их отраде на грешной земле.
Скакали
Раньше им тут бывать не приходилось. Однако здесь они нашли не только укрытие от посторонних взоров, но и воду. Впрочем, ручей, который бежит по дну лесного оврага, — не есть нечто особо редкое. А если не видно ручья, то иной раз достаточно копнуть не очень глубоко, чтобы добраться до воды, устроить чашу и подождать, пока муть осядет. Чем копать, ломать голову не приходилось. К седлу каждого ватажника приторочена небольшая, но удобная лопатка, которую при случае можно использовать и как топор. Сделаны они из хорошей стали, из такой можно и клинки ковать, пусть и не первостатейные, но все же.
Как только живой транспорт был обихожен, люди поспешили устроиться поудобнее и провалиться в сон. Двое остались охранять их покой. Один забрался на урез обрыва, чтобы иметь широкий обзор, второй пристроился у небольшого бездымного костерка, над которым подвесил медный котелок. Дежурить им два часа, поэтому можно вполне спокойно приготовить кашу и потом по очереди поесть. Следующая пара также позаботится о себе. Большого котла, на всех, здесь у них не было: с ним неудобно в походах. Но вот в берлоге таковой имелся, поскольку атаман предпочитал общую кухню.
— Атаман, — обратился один из ватажников, со шрамами на кистях, к тому, что расположился у костерка, а это был именно вожак.
— Чего не укладываешься? Знаешь же правило: один из нас всегда бодрствует. — Похоже, доверия в этой ватаге не бывало отродясь.
— Да я только спросить.
— Спрашивай.
— Только ты это… Я всегда тебя поддержу и спину твою прикрою. Но знать должен. Обязательно было ту девку убивать?
— Твоя правда, знать ты должен. Если ее в живых оставлять, то Звана тогда нужно было порешить. По-другому никак. Ведь он бы от своего не отступился, потому как до баб охоч. Но он боец первостатейный и очень пригодится для будущего, когда начнем резать гульдских солдат. А такого менять на незнакомую девку… Глупо это.
— Но ведь ты не говорил людям о том, что не потерпишь насилия над бабами?
— Вот поэтому я убил девицу, а не Звана. Понимаю, что ты сейчас думаешь, мол, твой недосмотр, а ответ держала та девка. Но того, что случилось, уже не вернуть.
— Ну и сказал бы об этом после. Чай, и девка бы осталась жива.
— Ты действительно думаешь, что смог бы смотреть, как ее насилуют? Ты, который видел, как насиловали твою невесту? Вот то-то и оно. Порешил бы ты Звана, как пить дать. Просто потемнело бы в глазах, и сам не понял бы, как все случилось. Но, может, и не успел бы, потому как я сам его приголубил бы, а потом все равно упокоил бы девку. Так что лучше уж так.