Лютый. Я тебя помню
Шрифт:
Выхожу в коридор и молча смотрю, как она с придыханием кривляется перед Рамилем. Блестяще! Вот кому в театре надо выступать! Развернувшись, Ника пронзает меня ненавистным взглядом и убегает на второй этаж, одеваться.
Глава 20
– Мама! Эта тетя меня толкнула. Она мне не нравится!
Я подхватываю Анюту на руки и вытираю влажной салфеткой рот. Самоуверенность Ники переходит все дозволенные границы. И я лишь удивляюсь, как она ещё держится и не теряет над собой контроль. Но то, что она выплескивает свою злость
Я люблю уединение, но только если меня окружают люди, которым я доверяю. Ника же источает агрессию. Теперь она не скрывает своей ненависти и не упускает случая шепнуть мимоходом какую-нибудь гадость.
Мы возвращаемся к столику, и я усаживаю Анюту на тряпочный складной стульчик. Недалеко от нас, облокачиваясь на один костыль, Рамиль сбрызгивает мясо соусом и переворачивает шампуры. Он так сосредоточен, что невольно вызывает у меня улыбку. Чтобы не сидеть без дела, я споласкиваю в пластиковой миске помидоры с огурцами и начинаю нарезать кубиком.
Для Рамиля поездка за город – значимое событие. Уверена, что он никуда не выбирался с момента трагедии. Выходит, целых три года он сидел в своем доме как затворник и даже не надеялся, что когда-нибудь сможет ходить. Одно то, что мы сейчас находимся здесь, наполняет меня почти детской радостью – считаю, что я неплохо постаралась, потому что прошел всего лишь месяц, а Рамиль уже может передвигаться на костылях. Пусть, и не долго, но может.
Правда, в последнее время он стал слишком требователен к себе и изнуряет тело бесконечными тренировками. Мои попытки и просьбы сбавить обороты – не действуют. Рамиль истязает себя, словно одержимый, и я беспокоюсь, что это может навредить мышцам или суставам. Невольно думаю о том, что мы с ним сблизились. Снова. И мне жаль, что он не помнит тот первый раз, нашу случайную встречу, которая свела нас вместе.
Мы с ним словно на разных планетах живем. И все же… Рамиль единственный, к кому меня до сих пор неудержимо тянет. Смотрю, как он стоит возле мангала и смотрит вдаль. В эту минуту я, как никогда ясно понимаю, почему не могу его оставить. Потому что все эти долгие три года я его ждала! Ждала, что он вспомнит обо мне и придет. Надеялась, что он найдет меня и скажет, что безумно скучал. Но в итоге, его нашла я. Вот только каким? Уж лучше бы я думала, что он меня бросил…
Рамиль заметил, что я на него смотрю, и медленно подошел к столику.
– Что-то не так? Тебе что-то не нравится?
– Нет, что ты. Все прекрасно. Мы с Аней еще ни разу не выбирались на шашлыки, и для нас это настоящий праздник.
Я машинально глажу дочь по макушке и отвожу глаза. Смотреть на Рамиля становится все труднее.
– В багажнике есть бутылка вина. Так как место за рулем все равно отстояла Ника, то мы можем с тобой выпить по бокальчику. Что скажешь?
Смотрю в сторону Ники, которая разлеглась на покрывале и киваю. Да, немного вина точно не повредит. Слишком уж нервная обстановка с самого утра. Убираю ножик
– Тогда до машины схожу я. Иначе на костылях ты до вечера прыгать будешь.
Рамиль широко улыбается и наваливается на свой костыль – пора переворачивать шашлыки.
– Мама…комарики…
Анюта плаксиво надувает губки и протягивает ручку: на белой коже выскочил розовый волдырик от укуса. Я торопливо целую кожицу и обещаю захватить целебный крем из бардачка. Аня сразу же забывает про слезы, утирает глазки и улыбается во весь рот. Перед тем как пойти к машине, я оглядываюсь, и смотрю, как она, подпрыгивая на ходу, бежит к берегу.
– Тетя Ника, подвиньтесь! Я буду учиться ловить рыбу!
Слышу ее бодрый голосок и внезапно, чувствую себя счастливой. Всё-таки, хорошо, что мы сюда выбрались. Надо бы сделать фото на память. Точно! Сейчас же возьму телефон и попрошу Рамиля попозировать. А если он ещё и Анютку на руки возьмет, это будет пределом моих мечтаний.
Открываю дверцу с водительской стороны и отжимаю рычажок багажника. Он открывается с глухим щелчком, и в этот самый момент я слышу крик. Детский крик. Крик моей дочери.
Выскакиваю из машины, ударяюсь затылком о дверной проем, но не обращаю внимания на боль – от внезапной, удушающей волны страха сердце заходится в бешеном ритме. Я задыхаюсь от приступа паники, и сначала ничего не вижу перед собой. Нелепо размахивая руками, по полянке бегает Ника – она выкрикивает «Рамиль!», затем прижимает руки к груди и судорожно выдыхает «я не умею плавать!». Думать о том, искренне она переживает или ломает комедию – у меня нет времени.
Из воды торчит голова Рамиля, а на его плече, с закрытыми глазами висит Аня. Она уткнулась ему в шею и безжизненно свесила руки. Рамиль переворачивается на спину, и пытается подплыть к берегу, но его лицо искажает болезненная гримаса. Я понимаю, что он не может двигать ногами, и с разбегу захожу в воду. Буквально через пару шагов илистый берег обрывается, и я проваливаюсь в холодную глубину. От неожиданности хватаю ртом грязную воду, чувствую, как она течет из носа.
Рамиль по-прежнему далеко, и почему-то возникает ощущение, что я никогда не преодолею это расстояние, а ведь оно кажется не таким уж и большим. Там, внизу, прямо под ногами, проходит второе течение, и ледяная вода сводит ноги судорогой. Испугавшись, что Рамиль не выдержит и выпустит Аню из рук, я ускоряюсь, и, приблизившись максимально близко, перетягиваю Аню на себя. Её маленькое, похожее на кукольное, тельце – не двигается, а лицо – белое, словно мел. Что, если она не дышит? Неужели, она не дышит?!
Рамиль смотрит на меня мутным, чужим взглядом – я круто разворачиваюсь и плыву к берегу. От шока не могу даже плакать – единственное, что хочу – скорее выбраться из воды и привести свою дочь в чувство. Она не может вот так просто взять и перестать дышать. Она не может захлебнуться!
Мышцы сводит от нагрузки, но мне все же удается выбраться. Где-то впереди маячит Ника – я не понимаю, да мне и не важно, что она кричит – весь мой мир сузился до одного крохотного мгновения. Моя дочь лежит на траве, раскинув в стороны руки, и не открывает глаза. Она не реагирует ни на свет, ни на звук. Я с ужасом понимаю, что опоздала.