Лютый
Шрифт:
— …НО ведь она сама сказала. что с детьми все в порядке. Они играют и трое спят…
— тихо проговорила я. надеясь услышать от наших мужчин. что-то такое, что всколыхнуло бы сердце хоть маленькой капелькой счастья
— Идем к детям. Отец ждет, — Лютый выдохнул тяжело раз. И еще раз.
Он закрывал и открывал глаза, не в силах сразу взять себя в руки, задерживая дыхание и мотая головой, пока, наконец не кивнул Северу уверенно и собранно.
— Я в порядке. Идем.
Меня завораживали эти невероятные отношения между братьями, когда они оставались друг с другом до последнего, поддерживая и полностью полагаясь на
Я обхватила обеими прохладными ладонями руку Лютого, поцеловав в плечо. куда смогла дотянуться, не в силах выразить словами того. что я чувствовала и что отчаянно хотела стать для него той незримой душевной поддержкой. которой у него никогда не было, и к которой он совершенно не привык, не ожидая, что он примет ее в эту страшную и тяжелую секунду.
Не ожидала я и того. что мой ледяной муж, неожиданно склониться, целуя меня в затылок и увлекая за собой из кухни по коридору дальше, вслед за Севером и Мией, которые шли впереди переплетаясь пальцами в один крепкий замочек.
Тонкие детские голосочки послышались еще до того, как мы вошли в небольшое уютное помещение, которое было выстелено белыми шкурами, и где стояли два ряда кроваток вдоль стен.
Светловолосые и голубоглазые дети казались просто чистой воды купидончиками. которые ползали. ходили и бегали по комнате, таская за собой деревянные мечи и щиты, колупаясь в серебристых волосах Отца, или пытаясь кусать его за пальцы, своими прорезающимися зубками.
Не помню, чтобы в своей жизни я когда-либо видела что-то более нежное и милое, глядя на то, как наш огромный, резкий, громкий, но добрый Отец сидел посреди этой комнаты, скрестив ноги и прижимая своей большой ладонью самого маленького из всех, глядя глазами, полными обожания на своих белокурых ангелочков, которые шныряли по комнате, то бегая друг за другом, то приползая к Отцу и хватались своими пухлыми маленькими ручонками, пытаясь подняться на нетвердые маленькие ножки.
Такой дозы умиления я не ожидала получить, понимая, что перестала даже дышать, глядя на два десятка малышей в возрасте приблизительно от нескольких месяцев лет до трех, если только я не ошибалась, так как никогда не была к детям настолько близко и совершенно ничего о них не знала.
Как не ожидала от Лютого даже капельки ласки, когда один за карапузов буквально запрыгнул с разбегу на его ногу, словно заправский боец, принявшись подниматься вверх, хватаясь ручонками и широко улыбаясь своими жемчужными зубками… среди которых уже выпирали маленькие аккуратные клыки, когда Лютый аккуратно отцил его от себя, смешно сморщив нос и клацнув своими зубами перед личиком малыша, который закатился от смеха, тут же принявшись повторять этот жест.
Распахнутыми глазами и затаив дыхание я наблюдала, словно во сне, как Лютый держит, не боясь, ребенка на своих руках, ловко прижимая к мощной груди и поддерживая за спину, пока карапуз пытался обхватить его ручками за шею, длинны которых пока не хватало для этого.
— Отец…
Лютый пошел вперед, осторожно обходя и переступая малышей, которые ползали у ног Ледяного, радостно улыбаясь и хватаясь за него своими ручками, которые он всегда поддерживал одной свободной рукой, не давая малышам упасть и делая несколько шагов.
— …трое не просыпаются…..
– глухо проговорил Ледяной, прижав спящего малыша к своей груди и плотно сомкнув веки, словно…словно сдерживал горькие слезы, отчего я задохнулась,
— …они не улыбаются во сне…не шевелятся…
Я вздрогнула, когда один за карапузов дополз до меня. задрав свою круглую головку, и всматриваясь в мои глаза так тепло и открыто, как это могут делать только невинные души, которые еще не столкнулись с этим прогнившим миром.
Растерянно я наблюдала за тем, как малыш вошкается, исследуя мои уги и пытается подняться на пухлые ножки, понимая, что без поддержки он просто упадет…
До этой секунды я никогда не держала в своих руках такого маленького ребенка.
Я не понимала, какое это счастье, с явным недоверием слушая все эти охи и ахи относительно того, что дети пахнут раем.
А ведь это было так на самом деле…
— Они дышат, — коротко и хрипло выдохнул Лютый, всматриваясь в малыша. что был в руках Отца, на что он кивнул, так и не в силах открыть своих глаз.
— …они самые младшие…если яд бы слишком силен…
— Папа!
Я не знаю, как Мия не рыдала и не билась в истерике, прижимая к себе одного из малышей постарше, который играл с ее черными волнистыми волосами, не прислушиваясь к тому, о чем говорят взрослые.
— Кадьяков поют ядом с рождения!
— …НО мы не Кальяки, дочка…
— Это не имеет значения! У малышей должен выработаться иммунитет на него! Яд попал с молоком только самым младшим?….
— Пили все…
Я истерично вздрогнула, когда откуда-то из глубины комнаты справа от меня вышла седовласая женщина с добрым лицом и голубыми глазами, в которых стояли слезы. прижимая к груди еще одного малыша, которому тоже было всего пару месяцев от роду. укутанного в пушистый мягкий плед. Она обернулась на меня, улыбнувшись мягко и так по-доброму, поманив за собой там, где возле Отца сидела почти вся наша разношерстная семья:
— Идем, дочка.
— Север, только ты можешь сказать наверняка в ком из детей яд и много ли его, — Лютый обернулся на своего синеглазого брата, который впервые выглядел таким потерянным и даже испуганным.
— Они слишком маленькие….я могу навредить или сделать больно.
— Просто скажи, что тебе нужно, сынок, — обратилась к нему женщина, осторожно касаясь свободной рукой огромного плеча Бера.
— Капелька крови. Мне нужна капелька крови каждого малыша.
Пока шли приглушенные обсуждения, каким образом это лучше сделать. чтобы не напугать тех малышей, кто был постарше и не сделать больно самым маленьким, я осторожно присела на пол рядом с Мией и Лютым, быстро осматриваясь и с удивлением отмечая, что, не смотря на странную жизнь Берсерков в глубине огромной льдины, у малышей было много вещей из современного мира. Бутылочки.
Книжки. Игрушки. Памперсы. В специальной посудине аккуратно стояли даже градусники!
Я и без того чувствовала себя неловко, усадив на свои ноги малыша, который почему-то не спешил уползать от меня, уютно устроившись и принявшись пытаться кусать мои пальцы, когда я случайно увидела Звезду, что застыла у входа в другое небольшое помещение, выглядя явно неловко.
Ее светлые глаза растерянно бегали по комнате, иногда останавливаясь на ком-то и снова в ту же секунду прячась за ресницами.