Лютый
Шрифт:
— Я уведу его в город и вернусь. — я даже не обратила внимание на то, что кроме уже знакомых и родных Беров в коридоре стоял и тот. который пришел с Алексом.
Странный, суровый. Сероглазый.
Тот, на которого не поднимал своих глубоких мудрых глаз Сумрак.
— Сын, не молчи! — от рыка Ледяного снова завибрировали стекла и все приглушенные голоса стихли. погрузив дом в ужасающе-напряженную тишину. когда все уши были направлены на Севера, который ответил мрачно и резко:
— Будто сам не чувствуешь!
— Я
— Ошибки нет..
Я на секунду закрыла глаза, судорожно втянув в себя воздух и чувствуя. как Лютый метнулся в комнату, склоняясь над Бером. чьи судороги стали постепенно проходить, но он по-прежнему хрипел и дышал тяжело и рвано.
— „пустите ему кровь… чем больше, тем лучше. Дочка, сделай тот чай.
Словно мои конечности превратились в ледяную статую, не давая мне пошевелиться, пока я, едва дыша, смотрела, как Север и Лютый поднимают с пола Бера, осторожно укладывая его на кровать. а Мия с бледным личиком кидается мимо меня на кухню.
Мне казалось, что это жуткое окоченение снова пробирается в меня, отбирая мое тело. и вселяя лишь огромную удушливую панику. словно этот яд мог войти в меня даже по воздуху, вцепляясь в легкие своими колкими щупальцами и замораживая меня изнутри.
Я впивалась в ладони ногтями до крови, чтобы только понять, что я ЧУВСТВУЮ!
Что никогда больше не стану бестелой восковой куклой, внутри которой горит в агонии душа.
Не в силах, втянуть в себя дрожащий воздух, я смотрела на то, как Север склоняется над Бером, прокусывая осторожно его кожу от плечей до запястья. откуда ручейками текла алая кровь. впитываясь в простынь, отчего она становилась багрово-красной…
Одну руку. Затем вторую…
Все больше этих глубоких мелких ранок от острых клыков…
Все больше крови, которая пропитывала насквозь белье, пробуждая в глубине тела колкую тошноту.
— … он не мог войти сюда!..не мог пробраться, когда мы все были в доме! — метался словно огромный раненный зверь Отец, хмурясь так сильно, что становилось по настоящему страшно.
Лишь на секунду он застыл, резко повернувшись ко мне и сверкнув глазам, бросился вперед, пугая своей резкостью и нечеловеческой скоростью еще сильнее…но обнимая осторожно и нежно:
— Дочка. Все в порядке. Ничего не бойся. Дыши. вот так. Этого яда не достаточно, чтобы убить.
Вдыхая урывками колкий и морозный аромат Отца, я цеплялась за него руками, с облегчением понимая, что чувствую.
Чувствую! Его тяжелые руки.
И это жар большого тела, который был способен растопить даже вековые ледники.
– ..не убьет. Но он вернется?.. будет шевелиться?…
Я так охрипла, что сама едва понимала, что говорю, чувствуя, как Отец кивнул.
— Будет. Еще как будет! Я ему такое устрою, что это утро уже начнет с пробежки!
Беры не врут.
Ладно….иногда не договаривают, но Отец не был одним из тех. кто пытался скрыть
Вот только я все-равно нервно вздрогнула, когда мимо нас пробежала Мия с большой кружкой, вслед за которой вошел хмурый и сосредоточенный Нефрит, обратившись к Северу:
— Я проверил воду и траву — все чисто. Чай можно пить.
— Прости, друг, но без этого никак… — приглушенно проговорил Север, когда они с Лютым принялись вливать чай в бедного Бера, отчего меня просто выворачивало наизнанку.
Боюсь, что мой желудок не выдержал бы, если бы Север не поднял голову, глядя на Нефрита:
— Как это могло случиться?
— Пока сложно понять наверняка. Я сказал нашим парням проверить весь дом.
— А здесь? — тихо проговорила Мия, озираясь по сторонам, когда ее взволнованный взгляд, влажный от подступающих слез остановился на стакане, что стоял на тумбочке.
— Только ничего не трогай, девочка! — метнулся к ней Север, крепко обнимая и увлекая к Отцу и ко мне, — Присмотри за ними!
Горячие руки отца сомкнулись вокруг нас, обжигая своим жаром и оберегая от всего на свете, когда Север метнулся к стакану, тщательно его обнюхав.
Не нужно было слов.
Ответ бы понятен всем и каждому, когда из груди Севера вырвался приглушенный рев и снова его зрачок ахнул, раскрываясь, а затем словно лопнул, превращаясь в едва заметную точку в глубокой синеве полыхающих глаз.
Тело отца напряглось за нашими спинами, буквально окаменев, когда даже мощная грудь застыла на выдохе, словно не в силах втянуть в себя воздух больше:
— Что там, дети?…
Нефрит. быстро сжал плечо Севера, потянувшись к стакану. который чудом не был раздавлен в ладони его брата, и мы с Мией в ужасе дернулись. подавшись вперед. когда Нефрит поднес его к губам. отпив то. что в нем еще оставалось и поморщившись.
— Тише-тише. я в порядке. Для Кадьяков эта доза не причинит вреда.
— Что там, сын?
— Молоко…
Если тишина могла визжать и падать на колени, то сейчас в воздухе происходило что-то вроде этого.
Мне казалось, что от напряжения и того, как у всех работали мозги, сейчас замерцают вспышки разрядов. и от одного неосторожного вздоха этот дом взорвется, превратившись лишь в атомный гриб в колючем морозном воздухе.
Мои мозги тоже работали, скрипя своими винтиками и складывая картинки, которые я хватала за хвост, пытаясь их остановить и выстроить по порядку.
Меня кантузло от кофе!
В кофе был яд!
Но яда не было в воде, в самом порошке кофе, в сахаре не было…
МОЛОКО?!
Что я знала про молоко?
Что его обожали Беры.
И что оно определенно было в моей кружке с кофе. которую принесла Луна.
— …На кухне не было яда! — синие глаза Севера полыхнули и черные брови сошлись на переносице, когда две пары глаз встретились, словно яркая вспышка.