Лютый
Шрифт:
— Пей осторожно…
И если в первую секунду меня пронзила паника, ведь я не понимала, работает ли во мне хоть что-нибудь, чтобы я могла глотать, то во вторую я была готова продать душу бешенной полярной белочке, чтобы во мне не работало больше ничего, потому что то, что попало на мой язык было просто чудовищным!
Это был не чаёчек, а орудие массового поражения!!!
Сибирская язва и чума в одном флаконе, приправленные красным перцем!
Тут же в голове вспыли слова Севера: «Каким бы не был чай на вкус, просто помни, что он поможет» Север определенно знал,
Я орала и вопила, словно сумасшедшая, не издавая при этом ни звука.
Я изворачивалась и отбивалась всеми силами, не дрогнув даже кончиками ресниц.
Господи, я вспоминал все матершиные слова, которые только знала, провизжав их по кругу раз десять как минимум, и это при том, что в моем доме никто не позволял себе произнести даже слово «хрен» или «блин» считая это неприемлемым или же воспринимая исключительно в контексте продуктов питания.
В моей высокообразованной и подчеркнуто интеллигентной семье никто никогда не опускался до ругани, и родителей хватил бы сердечный приступ, если бы они слышали сейчас, какие словечки проносились раз за разом в моей голове, когда даже внутренний голос охрип кричать и визжать. Конечно же, оправившись от потрясения и придя в сознание, родители поинтересовались бы, откуда я все это знаю, и были бы жутко удивлены тем фактом, ЧТО можно услышать в метро в час пик, когда все спешат на работу или учебу.
Думаю, после этого у моей мамы случился бы второй сердечный приступ после того, как она узнала бы, что я была в метро.
Как я там оказалась? Очень просто — ночевала у моей Ланы и утром мы опаздывали на учебу.
Алекс не знал тоже….иначе пришлось бы слушать двухчасовую тираду и нотации о вреде таких поездок.
А сейчас, воя про себя и плеваясь, я думала, какой была бы моя поездка в метро из разряда «незабываааааамые очучения», если рядом был бы Лютый.
Проще было сразу помереть, чем выпить эту гадость полностью!
Не знаю, как я все осипила… вернее, словно у меня был выбор!
Главное, что меня сразу же бросило в горячий пот, словно с этой жуткой жидкостью, в меня влили по меньшей мере ведро лавы. которая теперь медленно, но верно растекалась по всему телу, заставляя меня задыхаться от радости, что я чувствовала хотя бы этот жар! Хоть что-то!
— Моя смелая, отважная Золотника! — промурлыкал Лютый надо мной так низко, что его вкусное дыхание проникло в легкие, словно он выдохнул эти слова прямо в мои губы, и снова кровать скрипнула, словно он лег рядом, хмыкнув, — а теперь будем греться о тех пор. пока ты не зашевелишься!..
И это звучало так заманчиво и многообещающе, если бы не мое нынешнее состояние, при котором я даже не могла понять, как лежу я, и где именно по отношению ко мне сам Лютый.
— Тебе должно быть очень жарко, Золотинка. Север сказал, что яд выходит через пот, поэтому, чем больше ты вспотеешь, тем быстрее поправишься.
Странно, но я не хотела спать. даже если теперь меня окутывало тепло и уют.
Хотелось верить, что я лежу в крепких объятьях Лютого, чей аромат блаженно кружил вокруг. даря чувство невероятной защищенности
Честно говоря, я не ожидала, что он вдруг заговорит, уверенная в том, что этот молчаливый, холодный и неприступный Бер скорее предпочел бы просто спать, чем пытаться общаться…к тому же в таком одностороннем порядке.
— Я все-равно найду того, кто это сделал, Злата. Я не оставлю никогда ситуации. где кто-то решил покушаться на жизнь моей жены, пусть даже делая это так хитро и изощренно. Все виновные будут наказаны лично мной. И очень жестоко.
Я восторженно застыла, ахнув внутренне оттого, что впервые услышала от него эту фразу, от которой сердце радостно вспыхнуло, затрепыхавшись.
Моя жена! Он сказал — моя жена!
Да, Мия была совершенно права, когда говорила, что нет необходимости в сложных ритуалах, кольцах, фате, торжестве — достаточно было знать, что я принадлежу ему, этому сильному, необычному, харизматичному мужчине. Достаточно носить на себе его метку, как знак, посланный всеми миру о том, что я полностью в его власти и под его неусыпной защитой.
Ну как неусыпной…..
Ну да, с ядом получилась осечка, но ведь, если я правильно поняла, даже чистокровные Беры не смогли его унюхать. пока отец не догадался кровь попробовать, и Север не поставил окончательный диагноз.
А вообще, я уже была даже благодарна этому яду.
Теперь я знала, что не умру, мне вроде как и бояться больше нечего, только лежать себе под боком у Лютого и ждать, когда яд выйдет из меня, чтобы способность чувствовать и двигаться вернулась снова. Зато как раскрылся Лютый, когда, я узнала его совершенно с другой стороны, впервые почувствовав, что я ему небезразлична.
Да, если бы мне сказали, что Лютый назовет меня своей, стоит только выпить яда, я бы сделала это сама по доброй воле!
Вот только, что процесс выздоровления не будет простым и быстрым я поняла слишком поздно.
Сначала было просто приятно тепло.
Тепло изнутри, и тепло снаружи, когда я умиротворенно прислушивалась к мягкому треску костра, и ровному глубокому дыханию Лютого рядом. Мне было хорошо и приятно, но лишь до тех пор, пока это тепло не стало подогревать мою кровь…все сильнее и сильнее.
Словно вместо крови во мне бурлила жуткая смесь водки с красным перцем, вперемешку с раскаленной лавой, которая при чем с каждой минутой раскалялась все сильнее и сильнее, делая из меня просто огнедышащего дракона, который даже выть не мог, чтобы выпустить облако пепла из себя, и пар из ушей и всех отверстий в теле, как бы пошло это не звучало!
Мне казалось, что мою душу просто швырнули в самую глубь Ада на много-много часов, где я корчилась в поте и крови, не в силах найти успокоения!
Кровь жгла меня изнутри так сильно, что становилось больно дышать и все, о чем я мечтала сейчас — это сползти с кровати и растянуться плашмя на ледяном полу, который, вероятней всего. просто начнет таять подо мной.
Я чувствовала себя пойманной рыбкой, распластанной на раскаленной сковороде, которую активно жарили без добавления масла до румяной корочки. отчего я застонала: