Лютый
Шрифт:
Монстром, что был не достоин своей семьи, которая приняла меня в свои горячие объятья…
Кусая изнутри щеку, я чувствовала, как слезы потекли по холодным щекам, уткнувшись в ладонь Лютого, и понимая, что меня раздавливает. словно прессом изнутри от того, что я чувствовала и того, что я думала, не в силах выкинуть из головы слов Луны.
Горячие руки обвились вокруг меня, прижимая к мощной груди. когда Лютый поднял меня со стула, пряча мое заплаканное лицо и закрывая от всего этого несправедливого морозного мира своим колким ароматом, которым я дышала
— … остановись на этом, Золотинка. Что бы не было дальше — это не твоя вина…не мучай себя. Скоро все станет на свои места.
— лак нельзя, — всхлипнула я. уткнувшись носом в ложбинку груди этого огромного мужчины, который за такой короткий период стал целым моим миром, — это так унизительно и стыдно — сомневаться в том, кто стал частью твоей семьи.
Лютый ничего не ответил, и его большая ладонь. от которой шел жар, опустилась на мой затылок, словно я была ребенком, которого я пытался защитить и успокоить… даже если его сердце колотилось в груди, не в силах скрыть все то, что бурлило внутри моего внешне холодного мужа.
С ужасом я слышала, как ледяное сердце словно икнуло, замерев, когда входная дверь хлопнула тихо и приглушенно, и заколотилось с новой силой еще быстрее рванными урывками…
Не нужно было гадать, кто именно вошел в дом, когда под моими руками большое тело Лютого стало словно напряженная струна, и упругие мышцы подрагивали от невыносимого напряжения.
Я боялась понять, что почувствовали Беры, чуть повернув голову на Севера, чье тело так же вытянулось и застыло, а кровь отхлынула от красивого лица.
– ..все вон из дома… — прохрипел Бер дрогнувшим голосом, словно все силы покинули его.
В доме и без того была гробовая тишина, что можно было подумать, будто мы одни.
— ВСЕ ВОН!
Я подпрыгнула от крика Севера, чувствуя, как хоподный липкий пот выступил на теле, и стало холодно. даже еспи в нашем милом доме было как всегда тепло и уютно.
Я никогда не слышала, чтобы голос Севера звучал именно так — низко, гортанно, словно в нем сплелись воедино две его сущности, отдавая каким-то запредельными басами и устрашающей вибрацией.
Кажется, лишь в эту секунду я поняла, что Север на самом деле Кадьяк, и мощь, заключенная в его теле не знала границ, которые могли бы уместиться в моем человеческом разуме, когда Лютый дернулся вперед, поспешно стаскивая Мию со своего брата и закрывая нас обеих своей огромной спиной.
— …брат, будь с ними… — глухо и даже как-то сипло проговорил Лютый, обращаясь к напряженному Янтарю, который в ту же секунду уже был рядом, меняя на посту своего белокурого брата, который встал рядом с Севером. чей зрачок стал расползаться по глазу. словно чернильное пятно, что становилось все больше и больше.
И, стоя за широченной спиной Янтаря, я с ужасом боялась представить, что было с Нефритом и что чувствовали его братья, раз все пошло совсем не так, как я думала…неужели
Казалось, что сердце просто задохнется нестись так быстро и испуганно, когда на пороге кухни появился Нефрит, устало привалившись своим мощным плечом к косяку и наблюдая за тем, как все Беры спешно покидают дом. отправляясь прямиком на свою тренировочную площадку, не позволяя себе даже оглянуться.
Последним из дома выходил Сумрак, который чуть улыбнулся Нефриту, положив широкую ладонь на его плечо и сжал его, но не сказав ему ничего, лишь оглянувшись на Севера, прежде чем выйти, отправляясь за своими подопечными:
— Твои парни будут поблизости.
Я покосилась на окно, видя, как малочисленная группа Кадьяков застыли на пороге, словно часовые, глядя вслед Гризли, Полярным и Бурым, которые без пререканий и шума удалялись от дома, скрываясь в глубине могучего заснеженного леса.
На кухне воцарилась звенящая тишина, от которой, казалось, сейчас просто завибрируют стекла в окнах, когда я боялась перевести взгляд своих глаз на Севера и Лютого, что стояли впереди, собранные и напряженные, но не могла оторвать его от Нефрита, всматриваясь в его доброе красивое лицо.
Он смиренно ждал, когда последний Бер покинет дом, не меняя своего положения у косяка и улыбаясь грустно и устало. Такой родной, такой теплый, что душа разрывалась на части от попыток оправдать то, что мой мозг продолжал с ужасающей ясностью искать в этой истории огрехи, заставляя меня бледнеть и содрогаться от этого. Меня тошнило от самой себя, когда я вздрогнула, глядя словно в замедленной съемке, как Мия вдруг бросилась к Нефриту, ловко шмыгнув под большой могучей рукой Янтаря, который успел лишь растерянно крякнуть, но не пытаясь остановить нашу девочку, и уж тем более оттащить ее от Нефрита.
Лишь когда Мия оказалась рядом с ним, обхватив маленькими ладошками его руку, я ахнула, увидев, что руки и рубашка Нефрита были в крови, а сам Бер был такой же бледный и сосредоточенный, как Север и Лютый.
– ..Я не ранен, девочка, не ранен… — пробормотал с какой-то долей смущения и умиления Нефрит, сгибаясь вниз, чтобы обнять Мию, поднимая её над полом, как несколько минут назад это делал его брат Север. Обхватив обеими руками хрупкое тело, Нефрит склонился, уткнувшись в шею девушки и втянув ее аромат глубоко и жадно, задержав в себе воздух и легко целуя в шею, пробормотав что-то на своем языке приглушенно и проникновенно.
…Только бы это не было извинением!!
Боже! Я медленно, но верно сходила с ума, вдруг подумав о том, что, если вина Нефрита будет хоть частично доказана…если она имело место быть…то неужели Мие не безопасно находится рядом с ним?'..
— Не брата кровь. Человеческая… — тихо проговорил Север, глядя на своего брата и жену в его руках, но не кидаясь выковыривать Мию, что лично меня очень сильно успокаивало, даже когда Нефрит, не отпуская девушки, медленно прошагал вперед, тяжело опустившись на один из стульев, словно вся тяжесть мира легла на его широкие плечи.