Лжебогиня
Шрифт:
Мы протестировали все три напитка. Ни один не поменял своего колера, но мне все равно не хотелось их дегустировать.
Заметив, что я все еще сомневаясь, Элиан терпеливо проговорил:
– Обычно блокаторы силы имеют синий либо голубой цвет. В этом можешь не сомневаться. Но чтобы окончательно тебя успокоить, я готов сначала поэкспериментировать на себе. – И не дав мне опомниться, немного отпил из первой бутылочки.
Вкусив дух авантюризма, Элиан не остановился и пригубил оставшиеся два напитка. После чего принялся произносить какое-то заклинание,
– Теперь твоя очередь! – Глаза эльфа азартно заблестели, а на губах появилась глуповато-восторженная улыбка. Жаль, я сразу не придала этому значения.
Несмело взяла в руки пузырек с лазурной водичкой. Понюхала. Пахнет недурно. Что-то вроде мятного сиропа. Сделала маленький глоток, и приятная сладость обволокла горло.
Блондин вроде бы умирать пока не собирался. Даже наоборот, выглядел как никогда веселым и беззаботным. Поэтому я велела себе не праздновать труса и глотнула из остальных пузырьков.
После долго ругала и себя, и сумасбродного эльфа последними словами. То ли Элиан ошибся в выборе зельев, то ли нам не следовало их смешивать, но результат оказался неожиданным.
Все, что произошло той ночью, сохранилось в моей памяти отдельными эпизодами. Помню, как остроухого вдруг начала грызть совесть из-за того, что мы так нагло свистнули у герцога его богатство. Эльф готов был сию же минуту бежать к его светлости и покаяться, а заодно вернуть конфискованный нами саквояж.
Я честно пыталась его остановить и вместо визита к лысому гаду уговаривала пойти навестить Криста. Мне вдруг нестерпимо захотелось посмотреть на спящего солдата. А когда представила, что этот самый солдат вполне может спать не один (мало ли какими способами он решил начать обо мне забывать!), так вообще чуть ли не сломя голову бросилась в покои драгара.
Но Элиан меня не пустил. Хвала богам, уберег от позора. Точно не знаю как, но после препирательств в моей спальне мы вдруг оказались в каком-то зале. Хорошо помню, как я стояла и, онемев от восторга, смотрела на мозаику, украшавшую стены огромного помещения. Сделанная из крошечных кусочков разноцветного стекла, она светилась изнутри, мягко сверкала и переливалась, словно радуга. Основной ее тематикой являлись драконы. Всевышние, как же они были великолепны! Могущественные и прекрасные, они излучали мощь и силу.
Один из драконов, сразу привлекший мое внимание, имел необычную сиреневую чешую. Он летел в предрассветном, окрашенном лиловыми красками небе. Широко распахнув крылья, парил среди серо-розовых облаков. Ему навстречу, вспарывая крыльями воздух, несся дракон иной масти. Его чешуя была черной и отливала сталью, а в хищных янтарных глазах таилась смерть.
– Это зал памяти Роувэла. Здесь изображены первородные. От них берет начало драконья раса. – Элиан пересек зал. Подошел к мозаичной стене и коснулся черного крыла хищника. – Ты знала, что статус дракона в иерархии определялся цветом его чешуи?
Я помотала
– Чем темнее был цвет, тем могущественнее считался дракон, – просвещал меня эльф. – Сиариль была единственной черной драконицей, что делало ее недосягаемой для потомков.
– Значит, это она изображена на мозаике? – Я поравнялась с Элианом и ткнула пальцем в угольно-черные стекляшки.
– Полагаю, что так.
Точно не скажу, сколько мы пробыли в этом зале. Лично мне уходить совсем не хотелось, но на прожорливого эльфа вдруг напал зверский аппетит. Он решил совершить набег на кухню, а меня пригласил в роли сообщника. Пришлось идти чистить королевские закрома.
Стараясь особо не борзеть, мы ограничились скромным ужином: холодным мясом, какими-то непрезентабельного вида овощами и бутылкой кислого вина.
Утрамбовав все это в корзину, позаимствованную тут же на кухне, отправились в парк. Холодный воздух подействовал отрезвляюще. Ветви деревьев под порывами ветра недовольно роняли прозрачные капли. Мокрые скамейки не располагали к отдыху, а редкие лужи тускло поблескивали в лунном свете.
Оккупировав одну из беседок и поудобнее устроившись на эльфовом плаще, мы с жадностью набросились на еду. Активно работая челюстями, сплетничали о драконах, принцессе, Сиариль и о моей главной головной боли – Кристе.
Наверное, мы говорили громче, чем следовало, потому как привлекли внимание этой самой «головной боли». И чего его сон не берет?
Кристер приблизился бесшумно, поэтому, увидев его, я от неожиданности вскрикнула. А заметив смесь недовольства и укора в сиреневых глазах, поняла, что сейчас мне будут вправлять мозги. Обычно так на меня смотрела Агата, когда заставала свою приемную дочь за ребячьей шалостью.
– Тебе едва удалось пережить одно покушение и уже не терпится нарваться на следующее. Я ведь велел тебе сидеть в комнате и не рыпаться!
Почувствовала, как раздражение и обида рвутся наружу.
– И с каких это пор наши отношения перешли в разряд повелительно-подчинительных? Я не твоя дрессированная собачка и ты не можешь мной командовать!
Эльф вмешиваться в перебранку не спешил. Только хлопал длинными ушами и, как почетный зритель в первом ряду, затаив дыхание, следил за ходом баталии.
– Давай обойдемся без пререканий, – сверкнул сиреневыми глазами Кристер. – Возвращайся к себе. Мне уже надоело с тобой нянчиться!
Нянчиться, значит…
Даже не успела понять, как оказалось с ним рядом. Кажется, хотела высказать все, что думаю о его скверном характере. Но как только оказалась с красавчиком на опасно близком расстоянии, в мозгу что-то щелкнуло и меня понесло уже в другом направлении. Захотелось схватить его в охапку и уволочь в кусты, чтобы зацеловать до смерти. Неужели это все я?