Лжец
Шрифт:
– Приветствую тебя Рунта Риччи. Точнее Блэк, – кривая, угрожающая и одновременно отвратительная улыбка касается его губ, – Жаль, что тесть с невесткой знакомится именно в такой ситуации, но вы же не захотели поехать с моими людьми несколько дней назад, поэтому теперь придется платить за непослушание.
Молчу. Не потому что нечего сказать, а потому что боюсь, что начну биться в истерике, ведь при взгляде на мужчину, похожего глазами на Мэлса больше чем думала, с такими же чертами лица и взглядом холодного превосходства над всеми, хочется одновременно плакать и кричать от боли. В голове начинает пульсировать только одна мысль –
– Не хочешь разговаривать? – опускает руки в карманы явно дорогущих брюк. Белая рубашка, как будто пыль в глазах, раздражает, – Я тебя понимаю, Рунта. Только ты сблизилась с моим сыном, как он исчез.
– Вас вообще не волнует, что Вы убили собственного сына?! – спрашиваю, чувствуя, как сердце с каждым взглядом на Создателя бьется в груди все сильнее.
– Рунта, – улыбается ласково, словно волк перед тем, как напасть, – Ты такая невнимательная. Без опыта в таких делах. Думали, сможете меня перехитрить? Сможете провернуть все за моей спиной?
– А ты думаешь будешь править вечно? – кричу, – Все мы смертны, и твое время, Александр Блэк, тоже придет!
– Хм....Придет. Конечно придет. А пока мы с тобой должны прийти к консенсусу: ты со мной на празднике Объединения, как официальное лицо от Либертау.
– Иди к черту!
– Дорогая, тебе придется, хочешь ты этого или нет. Поэтому не вижу смысла упираться.
– Пошел на хрен! Слышишь?! Исчезни! Сдохни! Ненавижу тебя, – кричу, а из глаз текут слезы. Господи, я такая слабая...Я ничто.
– Виноградинка ..., – говорит, а у меня вдруг сердце замирает, перестает биться, вообще. Медленно поднимаю взгляд на Творца и вижу в нем только лед, – Так он тебя называл, да? Красиво.
Глава 37
И просто поворачивается. Просто выходит из камеры, оставив меня так и сидеть с поднятыми и прикованными к влажной стене руками.
День за днем. Минута за минутой. Мгновение за мгновением. Вечность... Я медленно становлюсь никем. Не знаю, как спастись. Не знаю, как защитить страну и папу. Не знаю, как уничтожить Творца. Боль с каждой секундой становится сильнее, словно растет, как снежный ком. Она поглощает меня без остатка, образуя черную дыру, на месте души. Она убивает последние капли надежды, веры. Хотя признаться, я все еще жду, что двери распахнутся, в них войдет Мэлс, или папа и заберут меня отсюда....
Я слабая...
Создатель больше не приходит, а я и не хочу видеть его лицо, так похожее на лицо того, кого теперь нет.
До этого момента, до этих дней, даже отдав свою девственность Мелсу, я не знала, что чувствую к нему. Я запрещала себе думать, ведь не знала, кем станем после всех событий....Но теперь нет смысла скрывать от самой себя правду...Горькую, болезненную...дьявольскую правду. Я полюбила его. Полюбила Лжеца из Либертау. Почему не из Алки? Потому что он боролся за Либертау, за свою свободу, за меня...а только мои соотечественники так ценят и любят свою свободу!
Праздник Объединения стран в Алке
Не знаю когда начинается утро, да и вообще какое сейчас время. Биологические часы давно сбиты, но все-таки понимаю, что время
Руки за это время онемели. И хотя человек, приносящий еду, растянул цепь, чтобы я имела возможность есть, запястья стерты до мяса попытками снять холодный металл. От холода в камере меня постоянно трясет. Из носа течет, а рот не закрывается ни на минуту: кашель, как лай собаки уже несколько дней не прекращается. Сегодняшнее утро начинается почти так же, как и предыдущие. А может это и не утро вовсе, не важно. В камеру заходит вооруженный человек в маске, как будто у меня есть возможность ему вредить, но на этот раз не бросает под ноги кусок хлеба, а снимает кандалы, пока еще один человек держит под дулом автомата. Помогает встать на ноги, а я даже удивляюсь, потому что такого не ожидаю точно. Ноги не держат, тело успело ослабнуть за последние дни, но солдат или кто он там, поддерживает меня за талию. Голова кружится от изнеможения, но пытаюсь устоять.
– Пошли, - говорит грубым тоном. И это первые слова за прошедшие дни, – Тебя ждет Создатель.
Глаза не завязывают. Просто ведут - сначала серыми, заплесневевшими коридорам. Затем выводят на первый этаж в яркую, обставленную дорогой мебелью комнату. Из нее ведут на второй этаж, и подталкивая дулом автомата запихивают в дверь.
Влетаю в комнату, спотыкаюсь и падаю. Ноги будто сами подгибаются, устав держать тело ровно. Поднимаю голову, осматривая светлую мебель, дорогой ковер подо мной, вазы и множество картин на стенах. В центре стоит стол за которым сидит негодяй, именуемый себя – Творец. За его спиной широкое окно с балконом, сквозь стекло вижу очертания города и многоэтажных зданий. Вдруг понимаю – Праздник сегодня!
– Доброе утро, Рунта. Сегодня ты выйдешь со мной на сцену перед этим домом и будешь улыбаться всем вокруг и рассказывать, насколько Либертау рад присоединиться к Алке.
– Нет!
– Нет? – брови Блэка изгибаются в удивлении. Белая рубашка теряется в светлых тонах кабинета и лучей солнца, которое пытается прорвать серые облака, – Рунта, я не прошу тебя, а приказываю, если вдруг ты не поняла, – спокойно добавляет, откинувшись на спинку кресла.
– Чихала я на твои приказы, – встаю на ноги, выравниваясь. Я не буду перед ним на полу! В конце концов, я Рунта Риччи-Блэк, дочь Главнокомандующего Лубертау, жена Мэлса Блэка, лучшего манипулятора в моей жизни.
– А если так? – говорит, и в комнату заводят моего отца. Руки связаны за спиной, под глазом синяк, волосы растрепаны, а лицо не брито уже несколько дней.
Когда видит меня глаза переполняются слезами. У нас обоих.
– Рун, девочка моя, – говорит, – Что ты с ней сделал? – оборачивается к Творцу, – Я же сказал, что подпишу Акт о присоединении!
– Она это с собой сделала сама, – Создатель переводит глаза на мои окровавленные запястья, худые ноги в разорванных штанах, – И мой сын.
– Твой погибший сын! – кричу.
– Он погиб? – папа наклоняется, чуть не упав.
– Да, – подтверждает Блэк, – Перейдем к делу. Ты, – указывает на меня пальцем, – Выйдешь со мной с документом о присоединении. С заплаканными глазами расскажешь, как твой муж погиб от рук Сопротивления, хоть ты и сказала, что выполнишь все их условия. А потом разрешаю тебе исчезнуть, Рунта Риччи.
– А папа? – спрашиваю, прищурив глаза. Мне так страшно. Еще никогда не чувствовала, чтобы меня трясло, словно в припадке.