Лживая игра
Шрифт:
Кто-то стоял на крыльце соседнего дома.
Рядом с парнем стоял огромный телескоп, но смотрел он прямо Эмме в глаза.
Эмма попятилась.
– Извини.
Парень сделал шаг вперед, его выдающиеся скулы показались на свету.
Эмма рассмотрела его круглые глаза, тонкие брови и коротко постриженные волосы.
Его рот вытянулся в прямую, тонкую линию, которая, казалось, говорила: "Отойди"
Он был одет попроще, чем парни на вечеринке - в потертых шортах и старой серой футболке, которая
Я узнала его, но конечно же - следовало бы уже привыкнуть - не знала почему.
С заднего двора Ниши раздалось хихиканье.
Эмма оглянулась, потом снова посмотрела на парня.
Её заинтриговал его угрюмый вид, похоже, его не интересовало, что вечеринка бушевала совсем рядом.
Она всегда тащилась от задумчивых парней.
– Почему ты не на вечеринке?
– поинтересовалась она.
Парень просто уставился на нее, с глазами напоминающими две большие луны.
Эмма прошла по тротуару, пока не оказалась прямо перед домом парня.
– На что ты смотришь? Она указала на телескоп.
Он даже не моргнул.
– Венера?
– предположила Эмма.
– Большая Медведица?
Из груди парня раздался какой-то звук.
Он провел рукой по затылку.
В конце концов Эмма повернулась на каблуках.
– Отлично, - сказала она, стараясь казаться как можно веселее.
– Тусуйся сам с собой.
Мне все равно.
– Персеиды, Саттон.
Эмма повернулась к нему.
Значит, он тоже знал Саттон.
– Что такое Персеиды?
– спросила она.
Он обхватил перила крыльца руками.
– Это метеоритный дождь.
Эмма подошла к нему.
– Можно посмотреть?
Парень стоял не двигаясь, пока Эмма шла к нему.
Его домом было песочного цвета бунгало с навесом вместо гаража.
Несколько кактусов образовывало ограду.
Вблизи он пах рутбиром. (Газированный напиток, обычно изготовленный из коры дерева Сассафраса)
Луч лампы у подъезда осветил его лицо, открывая пронзительные синие глаза.
На крыльце стояла тарелка с недоеденным бутербродом, на земле лежали две книги в кожаном переплете.
Изорванная обложка одной из них гласила "Сборник стихов Уильяма Карлоса Уильямса".
Эмма никогда не встречала симпатичного парня, который бы любил поэзию - по крайней мере того, кто мог признаться в этом.
Наконец, он посмотрел вниз, подстроил высоту телескопа под рост Эммы и отошел.
Эмма наклонилась к окуляру.
– С каких пор ты стала астрономом?
– поинтересовался он.
– Ни с каких.
Эмма повернула телескоп к большой, полной луне.
– Я просто даю звездам свои названия.
– Дааа? Например?
Эмма
Ну, например Звезда-Сука.
Вон там.
Она указала на крохотный огонек прямо над крышами.
Несколько лет назад она назвала ее в честь Марии Рован, семиклассницы, которая пролила под столом у Эммы лимонад, а затем сказала всем, что у нее (у Эммы) недержание.
Она даже перевела это на испанский.
Эмма мечтала запустить Марию в космос, прямо как греческие боги изгоняли своих детей в Тартар навеки.
Парень издал похожий на кашель смешок.
– На самом деле, твоя Звезда-Сука входит в пояс Ориона.
Эмма прижала руки к груди, словно оскорбленная южанка.
– Ты так разговариваешь со всеми девушками?
Он подошел немного ближе, их руки почти соприкоснулись.
Сердце Эммы подпрыгнуло к самому горлу.
На секунду она подумала о Картере Хейсе, капитане баскетбольной команды школы Хендерсон Хай, которого она издалека обожала.
Она придумывала множество вещей, которые можно сказать Картеру и записывала их в свой список Способов Флирта, но, когда бы они не оставались наедине, она всегда говорила об American Idol.
Ей даже не нравился American Idol.
Парень опять взглянул на небо.
– Может быть остальные звезды созвездия Орион это Звезда-Лгунья и Звезда-Изменщица.
Три испорченных девушки, которых за волосы тянули в пещеру Ориона.
Перень многозначительно посмотрел на Эмму.
Эмма прислонилась к перилам, в словах Итана чувствовался подтекст, который она не могла расшифровать.
– Звучит так, как будто ты много об этом думал.
– Может быть.
Эмма никогда не видела таких длинных ресниц, как у него.
Но внезапно взгляд парня стал не таким игривым, скорее любопытным.
И внезапно воспоминания о нем вспыхнули в моем сознании.
Ну, не совсем воспоминания, а скорее, странная смесь благодарности и унижения.
Они исчезли почти сразу же.
Парень оглянулся и энергично потер макушку.
– Извини.
Просто... мы толком не разговаривали с тех пор как... ты знаешь...
– Ну, сейчас самый подходящий момент, - сказала Эмма.
Тень улыбки скользнула по его губам.
– Да.
Они снова посмотрел друг на друга.
Над их головами танцевали светлячки.
В воздухе внезапно запахло полевыми цветами.
– Саттон?- прокричал из темноты девичий голос.
Эмма обернулась.
Плечи парня напряглись.
– Куда она ушла?
– спросил кто-то еще.