Лживый язык
Шрифт:
— Только один. Условия. Часы работы и…
— Разумеется. Простите, что не сказал об этом раньше, — быстро проговорил Крейс. — Ваши обязанности будут заключаться в следующем: вы должны готовить мне завтрак, ходить в магазин, покупать продукты и вино. У меня есть в запасе несколько бутылок отменного вина, но я берегу их для особых случаев. Также вы будете готовить для меня легкий обед и ужин — не волнуйтесь, ем я мало, так что трудностей у вас не должно возникнуть, — и по надобности выполнять другую мелкую работу. У вас будет своя комната, я вам ее покажу, и свободное время — в разумных пределах, — чтобы вы
— Совершенно верно.
— Конечно, многие молодые люди сходу отвергли бы такое мое предложение. Уверен, вы сейчас скажете мне, что не можете жить, как в тюрьме. Не беспокойтесь, я не обижусь. Напротив, я пойму, если…
— Нет.
— Простите?
— Меня это ничуть не пугает. Я уверен, это поможет мне собраться с мыслями. Сосредоточиться на работе над книгой. Так что никаких проблем.
— В самом деле?
— Да. Немного самодисциплины — это как раз то, что мне нужно.
— Прекрасно. Что касается денег — вульгарная тема, но никуда от нее не денешься, — я мог бы платить вам… допустим… Пятьсот евро в месяц вас устроит? По-моему, справедливое жалованье, ведь вы будете жить и питаться здесь бесплатно. Вы на такую сумму рассчитывали?
Честно говоря, Крейс предложил мне гораздо больше, чем я ожидал, и я поблагодарил его за щедрость.
— Если вы согласны, когда вы могли бы приступить к работе?
— Да хоть прямо сейчас, — ответил я, подумав про растущий счет за гостиницу. — Чем скорее, тем лучше.
Крейс на мгновение раздвинул в улыбке свои тонкие губы, обнажив, как ни странно, ряд белых зубов.
— Не желаете взглянуть на комнату, в которой вы будете спать?
Крейс поднялся с кресла, постоял несколько секунд, чтобы почувствовать пол под ногами, и потом направился не к двустворчатым дверям, которые открывались в портего, а к другой двери, ведущей в темный коридор.
— Там кухня, — он указал на комнату напротив. Я заметил, что в раковине громоздится груда тарелок и в воздухе висит тухлый запах. — Ничего особенного, но, уверен, жить можно. — В конце коридора Крейс остановился. — А это будет ваша комната, вот здесь.
Он распахнул дверь в просторное, просто обставленное помещение с окрашенным в белый цвет деревянным полом. Из мебели там были только железная кровать, встроенный шкаф и письменный стол, стоявший у окна со ставнями, которое выходило на канал. Аскетическая обстановка пришлась мне по душе, тем более что, в отличие от остальных помещений палаццо, эта комната на вид была относительно чистой, словно ее последний обитатель постарался уничтожить все следы своего пребывания. Я подумал о парне, который спал здесь до меня. Интересно, почему ему пришлось уйти?
— Замечательно… то, что нужно… мне подошло бы в самый раз, — поправился я, вспомнив, что еще не принят на работу.
Крейс, вероятно, почувствовал, что я жажду получить место его помощника, так как, когда мы вышли из комнаты и зашагали по коридору к портего, он остановился и повернулся ко мне.
— Итак, мистер Вудс, если вас все устраивает, вы могли бы приступить к работе прямо
— То есть вы меня берете? — Я был на седьмом небе от счастья.
— Да, если вы согласны, — подтвердил Крейс.
— Спасибо, это так здорово. Обещаю, я вас не подведу, — заверил я старика.
Когда мы шли по портего, я заметил, что от центрального холла отходит еще один коридор, очевидно, ведущий в покои Крейса. Предвосхищая мой вопрос, он кивнул в том направлении и подтвердил, что его спальня и кабинет расположены в той части дома.
— А также ванная… которой мы будем пользоваться совместно, — добавил Крейс. — Надеюсь, вы не станете возражать?
— Нет, нет, что вы, нисколько, — ответил я.
— Я показал бы вам остальной дом, но…
— Не беспокойтесь. Спешки никакой нет, — уверил я Крейса.
Проходя мимо гравюр и рисунков, висевших на стенах портего, я сказал первое, что пришло мне в голову:
— Надеюсь, вы не обидитесь, если я замечу, что у вас здесь замечательная коллекция произведений искусства, мистер Крейс.
Он улыбнулся, явно довольный тем, что я похвалил его за тонкий эстетический вкус.
— Вы так считаете? Эти работы у меня уже много лет. Подлинники и копии. Я их очень люблю.
Мы остановились у двух пыльных больших сундуков, украшенных затейливой резьбой и орнаментом. Они стояли по обе стороны двустворчатой двери, которая вела в гостиную. Над одним на стене в простой рамке из эбенового дерева висела ксилография — по-видимому, фронтиспис какой-то старинной книги. На гравюре, напечатанной на толстой коричневатой бумаге, был запечатлен старик по имени Гритти в падающем свободными складками одеянии и шляпе довольно странной формы. Восседая на величественном троне, он протягивал левую руку, чтобы взять книгу у молодого, по сравнению с ним, мужчины с бородой, стоявшего перед ним на коленях. Над бородачом — его звали Лодовичи — был изображен символ солнца с лицом женщины посередине; лучи солнца падали прямо на коленопреклоненного мужчину.
— Да, чудесная работа, — сказал Крейс, заметив, что я с интересом рассматриваю гравюру. — Из книги Франческо де Лодовичи «Triomphi di Carlo». [5] Писатель дарит экземпляр своей книги, роман о Карле Великом, своему заказчику — дожу Андреа Гритти. Считается, что это и в самом деле портрет дожа Гритти. Бородатый парень, должно быть, Лодовичи, а вдохновляющая его дама в солнце — даром что уродина — вероятно, муза писателя. Не помню, где я это приобрел, но по-своему очаровательная штучка.
5
Буквально «Триумф Карла» (итал.).
Рядом висел набросок с изображением кудрявого юноши в свободной тунике. Он в тревоге вскинул руки; его глаза расширились от ужаса. Этот рисунок, исполненный черным мелом на поблекшей бумаге, был воистину хорош. Я предположил, что это фрагмент эскиза к какой-то более крупной работе.
— Вы знаете, к какому произведению этот этюд? — спросил я.
— Вообще-то, знаю, — ответил Крейс. — Это эскиз Баггисты Франко к картине «Мученичество святого Лаврентия». Вам знакомо это произведение?
— Нет, боюсь, что нет.