М - 4
Шрифт:
Но больше всего морского пехотинца поразили автоматы. Непохожие ни на родные ППШ-41, ни на фашистские машиненпистоли — непривычного вида, с изогнутым секторным магазином, металлическим рамочным прикладом и высокой мушкой на конце ствола, увенчанного дульным тормозом наподобие того, что применяется на СВТ-40. В том, что это именно автоматы (ну, или пистолеты-пулеметы), а не самозарядные карабины, Иван не сомневался, поскольку видел, как один из бойцов, с размаху припав на колено, дал короткую, с отсечкой патрона на три очередь. После чего, задрав ствол чуть выше, что-то сделал с непонятной штуковиной под стволом. Раздался уже знакомый хлопок, и метрах в тридцати впереди бухнул негромкий разрыв. Ничего ж себе, это у него
Опустив взгляд на пояс ближайшего бойца, лица которого не удавалось разглядеть из-за низко надвинутой каски и покрывающих кожу темных полос и пятен, Аникеев вздрогнул, узнав знаковый штык-нож в рыжих бакелитовых ножнах. И все тут же встало на свои места. Так вот оно что! Выходит, это товарищи старшего лейтенанта им на помощь пришли! Те самые секретные разведчики-диверсанты, вместе с которыми Алексеев высаживался под Южной Озерейкой! Ну, не те самые, понятно, поскольку его группа героически погибла, другие, но сам факт! Вот здорово… эх, жаль только, что Степан утонул, вот здорово б было, ежели и он тут оказался…
— И чего разлегся, Ванек? — раздался до боли знакомый голос. — Не время отдыхать, этих мы положили, но следом еще чуть не отделение эсэсманов топает, так что нужно уходить. Давай, встать помогу.
— Т…товарищ к…командир?! Вы?! Живой?! — ошарашено прохрипел Аникеев, мертвой хваткой вцепляясь в затянутую перчаткой руку.
— Да вы, блин, сговорились, что ли?! — раздраженно выдохнул тот. — Третий человек чуть не слово в слово об этом спрашивает! А, не, уже четвертый! Нет, блин, мертвый я! Вон, аж все лицо пятнами пошло! Все, отставить, показывай, где остальные?
— Вон туда, — отмахнул рукой боец. — В ту развалину. Помните, мы там схоронились, когда наш танк спалили? Вон он, кстати, стоит.
— Помню, — криво усмехнулся старлей, отчего его лицо, и на самом деле измазанное пятнами маскирующей косметики, на миг превратилось в жутковатую зелено-коричневую маску. — Держись позади, дорогу сам найду. И это, оружие-то перезаряди, вояка.
Обернувшись к своим бойцам, старлей приказал:
— Вешняков, Васильев, левый фланг, Старостин, Никифоров — правый, прикрываете. Отсечь противника огнем, после чего отходить следом за основной группой. Направление — вон на те руины. Выполнять. Остальные за мной. Вперед, пацаны! Где мы, там победа!
За спиной загрохотали короткие, экономные очереди, гулко захлопали гранаты подствольных гранатометов. Не ожидавшие столь активного отпора фашисты, потеряв еще троих, отступили, укрываясь в разрушенных зданиях и отгрызаясь редкими и неприцельными выстрелами, в основном, винтовочными, поскольку пулемет в бой так и не вступил, а машиненпистоли имелись только у унтеров и офицеров. О том, с кем именно они столкнулись, эсэсовцы даже не догадывались, посчитав, что напоролись в темноте и неразберихе внезапного наступления на случайную группу противника. С каждой секундой ответная стрельба стихала — морским пехотинцам удалось прижать немцев огнем и гранатами из подствольников, в результате чего уцелевшие приняли решение затаиться и переждать, просто позволив русским уйти. Да и помощь раненым нужно было оказать: советы применили какие-то новые ружейные гранаты, не обладающие серьезным фугасным действием, но зато дающие при разрыве множество мелких осколков, да еще и каким-то образом позволяющие поражать укрывшихся за преградой солдат[5]…
— Свои, не стрелять! — заорал Степан, перепрыгнув через лежащий ничком труп застреленного Аникеевым второго номера пулеметного расчета и с размаху
— Не стреляем, — раздался откуда-то сбоку спокойный голос, после чего старлей попал в железные объятья старшины. — Здоров, командир. Живой, значит?
— Без комментариев, — буркнул морпех, мягко, но решительно отпихивая старого товарища. — Пятым будешь.
— Почему пятым? — откровенно опешил Левчук.
— Потом объясню, — отмахнулся Степан. — Тот проход, по которому мы в прошлый раз ушли, свободен? Не засыпало?
— Да свободен, понятно, чего ему сделается? Даже еще шире стал, когда германский снаряд стену окончательно развалил. Мужики уже на той стороне, а я Ваньку поджидал. Двигай за мной, только аккуратно, тут ногу подвернуть — раз плюнуть. И кирпич битый, и железяки всякие валяются.
Сверкнув в сторону старлея хитрым взглядом, Семен Ильич добавил:
— А ты, гляжу, времени зазря не терял, и одежку новую добыл, и подмогу привел. Да и автомат у тебя знатный, поди, получше трофейного-то будет? Много вас?
— Конкретно здесь — неполное отделение, но и другие тоже имеются. Все, погнали, не до разговоров.
Разглядев в затянутой дымом мутной полутьме Аникеева, следом за которым топало трое его морпехов, коротко распорядился:
— Ванька, патронные коробки прихвати и вон ту сумку с запасным стволом тоже. Семенов, вон пулемет валяется, бери с собой. Чего морщишься? Ну, фриц, ну, дохлый, и что с того? Привыкнешь, не ты первый такой. Аникеев, ну чего еще?
— Тарщ старший лейтенант, разрешите у пулеметчика еще «люгер» забрать? Уж больно хочется такой же, как у вас, трофей заиметь.
— Разрешаю, — понимающе усмехнулся Степан. — Имей, только быстро, и кобуру не забудь. Бойцы, за мной, тут недалеко. Ноги бережем, как собственные яйки, даже больше. Руднев, замыкаешь, мигнешь фонариком прикрытию, чтоб не сбились. Дождешься парней, и вместе с ними догонишь. Вопросов ни у кого нет? Тогда двинули потихоньку.
Перебравшись через кирпичные развалы с торчащими из них искореженными балками рухнувших перекрытий, соединились с Баланелом и Ивченко. В отличие от многомудрого старшины, к тому же прекрасно помнящего рассказ Степана о будущем, неожиданная встреча повергла разведчиков в шок. Ну, это если литературно, то бишь, без мата, выражаться. Поскольку времени на объяснения не имелось, оба, с трудом вернув на место практически вывихнутые от удивления челюсти, потопали вперед наравне со всеми, показывая дорогу и ограничиваясь короткими взглядами на внезапно «вернувшегося с того света» и серьезно преобразившегося внешне командира и его непонятных бойцов. Командир взгляды упорно игнорировал, порой чему-то загадочно ухмыляясь, что в комплекте с перемазанной какими-то темными разводами физиономией, выглядело достаточно жутко.
А затем все благополучно закончилось.
И увеличившаяся в три раза разведгруппа, миновав руины очередного разрушенного здания, как-то сразу и незаметно оказалась у своих…
Глава 7
РЕТРОСПЕКТИВА
Темрюк-Южная Озереевка-Новороссийск, наши дни
О чем почти два часа разговаривали тет-а-тет Шохин с контрразведчиком, по стечению обстоятельств оказавшемся его родным внуком, Степан так и не узнал. Ни тот, ни другой делиться информацией не пожелали категорически, то бишь, от слова совсем, с чем старлей был полностью согласен, поскольку, как говорится, меньше знаешь — крепче спишь. Но в Южноозереевскую районную больницу, которой заведовал его афганский знакомец, на следующий день отправились аж вчетвером — он сам, Алексеев-старший, майор Королев и капитан госбезопасности. Отправились на отцовской машине, что характерно: видимо, чтоб не привлекать лишнего внимания служебным транспортом.