М.Е.Р.Ф.И.

Воронцов Саша

— Да мне плевать, кто у тебя был!

В голове будто щелкнуло. Это точно не Лука, тот никогда не отвечает на их шутку с такой злостью. Да и начало шутки не такое, Лука говорит про бабушку.

Сев на кровати, Хейн помотал головой. Казалось, что из черепа вытащили мозги, оставив незаполненную пустоту, по которой сейчас прыгали мысли.

Рядом сидела, сложив руки на груди, Луиза.

— Ты чуть не врезал мне.

— Нечего было будить меня.

— Ты меня сам разбудил, ворочался, толкался, мычал, — девушка недовольно фыркнула и тряхнула волосами,

растрепанные кудри заструились по плечам огненным пламенем. — А еще ты что-то бормотал про дневник. Ты ведешь дневник? Это страничка в соцсети? Почему меня не добавил?

— Лу, детка, подумай сама, какой дневник я могу вести? — несмотря на ощущение дереализации, Хейн все же смог сосредоточиться. — Ты же знаешь: я и двух строк не напишу.

Та пожала плечами, улыбнулась и поцеловала его в щеку. Затем встала и пошла в душ, на ходу командуя включить воду погорячее.

— Лу, у тебя разве не смена сегодня? — Хейн упал на подушку.

— Нет, — послышалось сквозь шум воды.

— А у меня?

— Вроде нет. Ты кажется к своему Лягушонку собирался.

Хейн поморщился.

— Он Лука, а не Лягушонок.

— Я так и сказала.

Решив не начинать день с ругани, Хейн встал, заправил кровать, надел валяющиеся на полу джинсы и ушел на кухню. Заглянув в холодильник, вытащил хлеб с сыром, нарезал сандвичи и отправил их в тостер. Затем включил кофемашину, поставил две чашки, проверил, надежно ли спрятан дневник (он лежал во внутреннем кармане сумки) и сел на стул, ожидая, когда освободится ванна.

Чтобы скоротать время, он проверил почту, удалил ворох рекламы, проверил соцсети, отписался от очередного десятка неизвестно откуда взявшихся «друзей» (чертовы спамеры), пролистал новости музыкальных групп, за творчеством которых следил, и проверил страничку Луки. Тот был онлайн три часа назад, следовательно, сейчас он спал или играл, но Хейн все же надеялся на первое.

Открыв поисковую систему, парень почесал костяшки и набрал было привычный запрос, но тут же удалил его и закрыл сеть. Он уже столько раз искал, к каким болезням относятся чесотка, зуд и волдыри, что мог пересказать всю информацию по первым двум десяткам ссылок. Вряд ли за ночь контролеры сделали какое-то великое открытие, которое изменит его жизнь.

Из ванной послышалось пение, и Хейн закатил глаза. Если Лу начала петь, это надолго. Вытащив сигареты, он приказал открыть окно и закурил, но тут же закашлял. Легкие горели и сжимались так сильно, что сигарету пришлось выбросить, не выкурив и половины.

Выдохнув и выпив воды, Хейн тяжело опустился на стул. Интересно, кашель — это новая болезнь или признак старой? Что ему искать на этот раз: отвращение к табаку?

— Фу, Хейн, просила же не курить.

Вошедшая Луиза наморщила нос и помахала рукой перед лицом.

— Это не считается, я сделал всего пару затяжек.

— Неужели решил бросить?

Кивнув, Хейн протиснулся мимо девушки и ушел в ванну. Включив воду, он разделся, открыл зеркало и пристально осмотрел тело. Кажется, на боку и бедре

были пара пятен, но Хейн не был уверен ни в чем: ни в том, что они на самом деле есть, ни в том, что они связаны с загадочной болезнью.

Немного постояв под холодными струями, он замотал дреды в полотенце, сделав тюрбан, и еще раз посмотрел в зеркало. Краснота с ноги исчезла, а на боку передвинулась?..

Застонав, Хейн приказал убрать зеркало. У него развивается паранойя, психоз и мания преследования. Скоро он начнет видеть чертовы пятна на стенах и бросится в окно, спасаясь от них, как бросилась старая бабка с восемнадцатого этажа в его прошлом жилье. Почти год она всем рассказывала, что красная плесень преследует ее, что та живет в стенах и проступает даже сквозь черную краску, потом заперлась в квартире на месяц, а однажды просто выскочила в окно с криками: «Она повсюду! Она внутри меня!».

Вспомнив кровавое пятно на асфальте (службы не стали смывать его, оно исчезло под подошвами ботинок прохожих через несколько месяцев), Хейн вздрогнул. Если пятна начнут преследовать его по стенам, он лучше сразу выпрыгнет в окно, не мучая ни себя, ни Лягушонка, ни Лу.

Кстати, о Лу. Девушка успела съесть все, что он приготовил, и уйти, оставив ему грязную посуду и отпечаток ярко-синих губ на салфетке. Хейн бросил посуду в раковину, открыл холодильник и задумчиво посмотрел на скромный набор продуктов. Затем подумал и позвонил Луке.

Тот ответил не с первого звонка и даже не с третьего. Когда Хейн уже готов был сдаться, на виртуальном экране появился Лука. Бирюзовые волосы торчали во все стороны, на концах нескольких прядей висели розовые заколочки. Под глазами залегли глубокие даже для Лягушонка тени, на щеке отпечатался угол планшета, на котором он уснул.

— Доброе утро.

Вместо ответа Лука широко зевнул и поморгал. Он машинально потянулся за очками и кое-как разместил их на носу.

— Хейн… — широкий зевок. — Чего тебе?

— Хотел предупредить, что выхожу к тебе. Мы же договаривались, помнишь?

— Почему так рано? — Лука помотал головой, неудержимо зевая.

— Потому что уже день, Лягушонок. Ты вечно ложишься под утро, мог бы и не засыпать уже на пару часов.

— Я пытался не спать, меня хватило на четверо суток, потом… *зевок* Грохнулся в обморок. Ма и па испугались, когда им Дерк в панике позвонила. Ма тогда поставила «глушилку», она отключает всю технику в моей комнате, если она больше суток включена. Приходится ложиться спать. Так ты зачем звонишь?

Стоя в коридоре, Хейн поставил планшет на тумбочку, прислонив к стене, чтобы его было видно. Надевая кеды, он вздохнул: любимая обувь начала рваться. Придется через пару месяцев менять удобные разношенные кеды на что-то новое. А для этого потребуется немного ужаться, чтобы накопить на что-то стоящее.

— Лягушонок, я иду к тебе. Вот прям сейчас выхожу. Готовься встречать гостя, хотя бы проснись.

Тот покивал, постепенно опуская голову все ниже.

— Ага, хорошо, Дерк откроет.