М.Е.Р.Ф.И.
Шрифт:
— Не знаю, так получается.
— Слабак.
— Иди ты.
В мониторе продолжался бой, солдаты неслись в атаку, и сейчас парни могли наблюдать за происходящим с высоты.
— Что за штука? — кивнув на компьютер, спросил Хейн.
— Ты становишься душой и можешь увидеть окончание сражения.
С хрустом потянувшись, Лука поднялся, подтянул широкие джинсы и направился на кухню на поиски чего-нибудь съестного. Селла никогда не оставляла ничего готового в холодильнике, прекрасно зная, что ее сын может не заметить еду или даже не выйти из комнаты, забыв поесть. Вместо этого родители переводили на чип финансов Луки деньги, чтобы тот заказал все
Хейн занял опустевшее место и бездумно пощелкал по кнопкам на планшете, перебирая арсенал уже мертвого солдата. Через его труп перепрыгивали другие игроки, некоторые умудрялись спотыкаться. Какой-то черный человек быстро вырвал автомат из мертвых пальцев Луки и, радостно заорав, побежал вперед.
— Козел.
Планшет Хейна был на несколько порядков хуже. Он не тянул новые игры, напичканные спецэффектами и графикой, а потому приходилось довольствоваться более старыми и простыми вариантами, а также фильмами, комиксами, брожением по сети. Бесконечные открытия и новости не интересовали парня: он считал, что самое важное до него дойдет в любом случае. Удивительно, но на его старье работали виртуальные очки. Впрочем, они частенько глючили и перескакивали с сайта на сайт. Их нужно было давно сменить, но Хейн почти не пользовался ими, а потому постоянно забывал.
Луиза, напротив, была фанаткойновых технологий, особенно полулегальных и не сильно сложных для понимания. Очки виртуальной реальности вызывали у нее мигрень и быстро утомляли, поэтому та чудом достала контактные линзы виртуальной реальности. Разработка была не просто новой — она была запрещена. Ее посчитали слишком опасной для зрения и не выпустили в свободную продажу, но некоторые счастливчики смогли сохранить пару линз с презентации. Достаточно было вставить их в глаза, как виртуальный прототип тут же появлялся внутри сети. Со стороны это выглядело жутко: человек просто сидел, не шевелясь, и иногда чему-то улыбался, но Луизу это практически не смущало. Она могла часами сидеть в социальных сетях, играть с многочисленными знакомыми и смотреть смешные ролики и картинки.
Хейн тоже заходил в сеть, но проводил там намного меньше времени. Социальные группы он вел неактивно, а потому практически не завел онлайн-знакомых. Это постоянно злило Луизу, которая пыталась вывести его «в люди», и вызывало недоумение у Луки, который не представлял себе жизни без игровой команды.
Дверь с шумом распахнулась, и Лука вошел в комнату, неся в руках несколько жестяных банок. За ним следом проскользнул поднос на колесиках, нагруженный пачками сухих закусок. Подъехав к гостю, тот погудел, привлекая его внимание.
— Стоит Луизе выйти за порог, как к тебе сразу же начинают клеиться всякие посторонние личности, — ехидно прокомментировал Лягушонок, открывая воппи. Громкое шипение разбудило Хейн, резко подскочившего на месте.
— У нас с ней свободные отношения, — тут же откликнулся тот, поправляя очки, и Лука прищурился, стирая с губ тонкий слой пены.
— Угу, а сама Луиза знает об этом?
— Да не обгонишь ты меня, смирись! — азартно вопил Лука, выкручивая руль, подключенный к планшету. Примитивно прорисованные машинки обгоняли друг друга, и Хейн раздраженно прикусил губу: он проиграл уже четыре круга и сейчас стремительно отставал, хоть и давил на газ изо всех сил.
Краем глаза следя за бесящимся другом, не способным аккуратно войти в поворот, Лука тихо хихикал, допивая вторую банку. Его соперник не был геймером и полагался на грубую скорость, не учитывая рельеф, кривизну
Ярко-салатовая машинка с визгом пересекла финишную черту, и Хейн едва удержался, чтобы не швырнуть свой руль о стену. Обидное поражение ударило по самолюбию, но гордость требовала молчать и делать вид, что все в порядке.
— Ты не геймер, смирись, — похлопал его по колену Лука, выливая в рот остатки воппи. Закуски давно закончились, и парни просто пили, отмечая каждую победу, поражение или удачно пройденный кусок трассы.
— Зато у меня есть девчонка, — тут же отозвался Хейн, потерев уставшие глаза. Несмотря на любовь к аркадным автосимуляторам, он сильно устал гонять за другом. Играть с тем, кто каждый раз уделывает тебя за пару минут, и скучно, и бесполезно.
— А у меня их было десять, — похватал тот, высунув язык. Так дети хвалятся наличием братьев и сестер. — Кажется, десять, может, больше.
— Ты не помнишь, сколько их было?
— Я просто не задумывался об этом, — лениво отозвался тот, растягиваясь на полу. Желтый свет, проникающий сквозь шторы на окне, пятнами плясал на расслабленном лице парня, превращая его нос и щеки в восковые кляксы. — Разве ты считаешь бывших подружек?
— У меня была только Лу, мне нечего считать, — отрезал Хейн, и Лука удивленно уставился на него, подняв очки на лоб. — Что?
— Ничего, просто ты не выглядишь однолюбом.
— А кто сказал, что я ее люблю?
— Тогда зачем она тебе?
— В два раза меньше платить за квартиру, — начал загибать пальцы парень, подогнув длинные ноги. — Она готовит лучше меня, может сходить в магазин и бесплатно кормит на работе. У нее отличная фигура и личико.
— Понятно, деньги и секс, — скривился Лягушонок, выбирая следующую игру. Подобные мелочи не сильно интересовали создателя будущей великой игры.
— Ты слишком большой идеалист для этого циничного мира.
Глава 8
«20 число, месяц 5.
Пропади все пропадом. Она вернулась.»
Осторожно положив карандаш на блокнот, Хейн закрыл глаза, глубоко вдохнул и выдохнул. Он пытался расслабиться и унять нервную дрожь, но получалось не очень.
За грязными окнами быстро темнело, на улицах зажигались огни: желтые (древние, едва работающие лампы в самых бедных районах), белые (новые лампы рядом с высотками), неоновые (вывести всевозможных заведений), приглушенно синие и красные (некоторые банды раскрашивали фонари баллончиками красок, помечая свою территорию). В таком освещении Паллида Мор выглядел почти красиво. Темнота скрыла неприглядные трещины в зданиях и разбитые окна, зато подсветила гостеприимные двери баров, кафе и магазинов.
Но Хейну некогда было любоваться красотами родного круга. Потерев лоб, он вновь взял карандаш.
«Не знаю, что и думать. Мысли разбежались как крысы из перевернутого бака. Попытаюсь разложить их.
Первое: сыпь появилась, спустя…»
Хейн перелистнул несколько страниц и посчитал, загибая пальцы. Глаза выхватывали отдельные строки.
«30 число, месяц 4.
Позавчера был в гостях у Лягушонка. Его родители все еще хорошо относятся ко мне. Это не то чтобы удивительно, но как-то непривычно. Я так свыкся, что всем на меня наплевать (кроме Лягушонка, но он не считается, он странный), что всегда удивляюсь, когда они мне улыбаются.