Мачехина дочка
Шрифт:
— Да, папа-барон, я поняла. Это как-то связано с твоими птичками, о которых никому нельзя рассказывать?
— Да, и с ними тоже. — Барон снова вздохнул.
— Тебя из-за Лили будут сильно ругать, да? Потому что она что-то сделала для тех людей? Ну, правда, не будут же ее казнить просто за то, что она хотела замуж за принца? Тогда, наверное, половину девиц в стране казнить придется, из тех, кто постарше.
— Не волнуйся, Гота. Надеюсь, казнить не придется вообще никого. Никого из наших, во всяком случае. Успокоившись, я уже хотела уходить, пообещав папе-барону, что пришлю ему горячего чаю. Все же, нельзя так издеваться над собой. Но в последний момент вспомнила кое-что.
— Папа-барон!
— Да, Гота,
— Ты встретила кого-то, кто показался тебе подозрительным? — Тут же насторожился папа-барон. Я поразилась про себя, как быстро он превратился из смертельно уставшего человека в воина. — Где, когда, кто это был, как выглядел?
— Собственно, папа-барон, что меня удивило. Этот молодой человек сказал, что приехал наниматься управляющим в Его Сиятельству. Но разве господин граф стал бы нанимать управляющего, которого никогда не видел? И вообще, мне показалось, что молодой человек знает больше, чем говорит.
— Молодой человек? Гота, как он выглядел и о чем вы говорили?
— Если честно, мы не говорили ни о чем серьезном. Но, папа-барон, ты знаешь такое чувство… Ну, глупое такое чувство. Собеседник задает тебе вопрос, а тебе кажется, что он уже прекрасно знает, что ты сейчас ответишь. И тебе непонятно, зачем он вообще спрашивает. — Папа-барон сосредоточенно кивнул, побуждая меня рассказывать дальше. — Он назвался господином фон Балье. Молодой человек, чуть старше нашей Лили. Рыжие волосы, светлые глаза… да, глаза у него были странные.
— Странные?
— Да, знаешь, папа-барон, у него глаза были взрослые.
— Что ты имеешь в виду, Гота?
— Ну… Папа-барон, я не знаю, как объяснить. Вот смотришь на него с расстояния — молодой парень, а смотришь вблизи, и кажется, что он намного старше, серьезнее что ли…
— Понятно. А где вы встретились?
— Не поверишь. Он сидел на моем месте в парке.
— В нашем парке?
— Вот именно, папа-барон! Представляешь, он сказал, что пошел посмотреть на свежую вырубку и дошел до нашего парка. Остановился в паре шагов от замка, и даже не обратил на него внимание. Да, если тебе интересно, где он остановился, я велела старшему конюху отправить кого-нибудь с повозкой, чтобы доставить рыцаря до гостиницы. Мне спросить у него, кого он посылал возницей?
— А?… — Казалось, мой вопрос вырвал папу-барона из задумчивости. — Нет-нет, я сам. Я ушла, а папа-барон продолжал что-то сосредоточенно черкать на бумаге. И, надо сказать, я понимала его заботы. После того, что он попытался мне сказать (что бы не означало это загадочное «замести следы», но ничего хорошего, уверена), мне и самой стало немного неуютно от мысли, что посторонний человек вот так запросто пришел к нашему замку, прошел по парку, где я привыкла беззаботно гулять… Мог сделать все, что захотел, и мы никогда бы не узнали, не реши я случайно в тот день прогуляться. Проходя по галерее, я поймала себя на том, что подозрительно кошусь в сторону окон, выходящих на парк. Уж не ходят ли там толпами шпионы с заговорщиками? От таких мыслей стало смешно, и я решила прекратить отвлекаться на всякие глупости. В конце концов, сегодня надо еще многое успеть. А о подозрительных незнакомцах лучше всего позаботятся папа-барон и пара крепких конюхов с дубинами.
Мое воображение тут же услужливо нарисовало господина фон Балье, шустро уворачивающегося от дубины, и конюха Петера — здоровенного детины с вечно нечесаной шевелюрой, лихо гоняющего незадачливого рыцаря по двору замка. Я улыбнулась: осталось представить только себя на галерее, одетой как дамы в старинные времена, благосклонно взирающую на битву в мою честь. А на рукав Петера повязать мой платок, в знак того, кому в этой битве принадлежат мои симпатии. А, все-таки, хороши бы было, если бы господин фон Балье действительно
Когда Агата наконец-то ушла, барон еще некоторое время черкал на тонкой бумаге какие — то непонятные значки. Закончив, он вздохнул и, скомкав лист, положил его в пепельницу и поджег. Посмотрев немного, как сгорает бумага, он взял новый лист, чуть поменьше первого, и начал писать. На этот раз послание вышло намного короче: «Господин Лис! Надо поговорить». Потом барон привычным движением скатал листочек в небольшой шарик и, на миг сосредоточившись, сотворил птичку. На этот раз барон решил ограничиться простым воробьем, не тратя силы на скворцов, с которыми обычно отсылал более объемные донесения. Проводив посланника барон задумался, правильно ли он поступил. Потом, тряхнув головой, решил, что хуже если и может быть, то вряд ли сильно. И, если он окажется прав в своих предположениях, разговор с Его высочеством предстоит долгий и сложный. А если нет… То всегда можно сослаться на заботу о дочерях. Может, скажут, наконец-то, как быть дальше с этой пакостницей Лили. Заодно, надо замолвить словечко об Агате. Чтобы не оставалась одна, если что.
Глава седьмая. Приносят ли удачу талисманы
Принц Эрик сидел за столом в своей комнате, которую он занимал в местной гостинице, и работал с бумагами. Комната была маленькая и находилась плод самой крышей. Косые стены поверх досок были покрыты толстым слоем штукатурки, которую старательная хозяйка совсем недавно заново побелила, поэтому даже в жаркие дни в комнате можно было свободно дышать. Простая, но добротная деревянная мебель, чистое белье — все это словно излучало надежность и уют. Отвлекшись на минуту, принц в очередной раз окинул комнату взглядом и хмыкнул, однако, ему повезло очень даже неплохо устроиться. Не дворец, конечно, но бывали в его жизни и менее удобные ночлеги.
Гостиница, а если уж быть совсем честным, обычный постоялый двор, была небольшим подворьем, где за умеренную плату можно было заночевать в комнатах второго этажа и обиходить коней на конюшне. Или заплатить одному из хозяйских сыновей, которые охотно возились с лошадьми постояльцев, если у тех водилась лишняя денежка. На первом этаже располагался также трактир, в котором можно было сытно, и, главное, довольно вкусно поесть. Надо отдать должное барону фон Роде, а именно в одной из его деревень остановился принц, порядок на баронских землях царил отменный. Нельзя сказать, чтобы тот же фон Биркхольц совсем распустил своих подданных, но разница между «хозяин дома» и «хозяин в столице» была заметна опытному глазу.
В дверь постучали. Дождавшись разрешения, одна из хозяйских дочерей внесла завтрак. Вообще-то, в этой гостинице не принято было подавать еду в комнаты, но для молодого рыцаря, неизменно вежливого и, к тому-же, достаточно щедрого, хозяева сделали исключение. Так что завтраком принц Эрик мог наслаждаться в полном одиночестве (или, как чаще всего и бывало, экономить время, совмещая завтрак и работу).
— Балуете вы моих крошек, милостивый господин! — Добродушно ворчал хозяин. Постоялец только пожимал плечами, мол, по работе и награда. И девицы действительно старались угодить гостю, в самом хорошем смысле этого слова: кофе был всегда горяч и сварен именно так, как он просил первые пару дней. Еда подавалась своевременно и самого лучшего качества. Белье менялось регулярно. Разве за такие удобства жалко побаловать старательных хозяюшек лишним полмедяком?