Mad Love in Gotham
Шрифт:
Джером повернул голову. Он посмотрел на неё. Уголки губ Хейли неестественно дёрнулись. Сначала его лицо было как у человека, которого отвлекли от веселого разговора с приятелями, но увидев искаженное лицо девушки, он посмотрел чуть ниже, на
Хейли никогда не видела так чётко и ясно, как в последние мгновения перед смертью. Она видела Его улыбку, злорадную, как и всегда, такие привычные белоснежные зубы, но одно в этом лице заставляло сердце бешено ускориться перед тем, как остановиться: глаза. Впервые в этих зелёных сверкающих глазах она увидела страх и беспокойство. Девушка отчётливо разглядела, что, как бы широко рыжий не улыбался, сейчас он в ужасе от того, что она умирает. Ей даже показалось, что он машинально дернулся в её сторону, но остановил себя, так как понял, что сейчас не время. Шоу должно продолжаться, как говорится. И Хейли желает уничтожителю своей души под громкие овации уйти с этой сцены, чтобы вскоре взойти на новую. Она всегда хотела быть актрисой и роль всей её жизни, роль человека, на которого кому-то не наплевать, успешно сыграна.
Она расслабляется, улыбается, как живой человек, закрывает глаза. Её ноги подкашиваются и она с негромким шумом падает под ноги Барбары.
Как жаль, что и Джерому было суждено так
***
Их тела лежали в морге даже не рядом, а в разных комнатах в разных концах коридора. Но кто бы мог подумать, что хотя бы сказочная деталь «они умерли в один день» нашла место в реальной жизни. Если быть реалистом, то можно сказать, что не было ничего кроме этого. Если быть оптимистом, то ещё и то, что для обоих не могло быть романтики лучше преступной, с ароматом пороха вместо свечей и крови на земле вместо вина в бокалах. Да и нужно было это лишь той, что насыщалась одним взглядом на объект своего обожания, так что в минусе не остался никто. Но, черт возьми, они не провели вместе и недели, а Хейли, если есть что-то после смерти, будет выносить мозг всем обитателям загробного мира пламенными речами о том, что она не жалеет о греховной почти в высшей мере жизни.
Самое обидное то, что им было всего по восемнадцать. Если не семью, то неплохую карьеру точно можно было бы успеть построить. Было столько амбиций, планов, безумных желаний, которые никогда не воплотятся в жизнь. Можно было оставить после себя след, или стать если не примером для подражания, то уроком в назидание будущим поколениям. Хотя, наследие всё-таки осталось.
Его наследием стали сумасшествие и смерть.
Её наследием стала безумная любовь.