Мадам Флёр

Санд Жаклин

Сезар обошел тяжко вздыхавшего инспектора Кавье, рыжеусого и бледного типа, и снова присел на корточки рядом с телом. Кому понадобилось убивать старика? Конечно, никому он не был нужен; целились в хозяина дома, Анри Жиффара, друга Сезара и к тому же – талантливого изобретателя. Это ясно как день.

– Осмелюсь спросить, ваша светлость, – заговорил инспектор тоном, ядовитым, как волчья ягода, – а вы откуда узнали о том, что нынче вечером здесь произошло убийство?

– В прихожей, от ваших коллег, – невозмутимо ответствовал Сезар, и Кавье сразу сник – он-то уже наверняка выстроил симпатичную версию, в которой главным подозреваемым

проходил подлый виконт де Моро, отравитель. – Я приехал к моему другу, чтобы сходить вместе с ним в ресторан. У нас был заказан столик на десять в кафе «Тортони», на углу Итальянского бульвара и улицы Тэбу.

– Я знаю, где это, – буркнул инспектор, который, насколько помнил виконт, по причине скудности жалованья в кафе и рестораны не ходил и временами жестоко страдал по этому поводу.

– А раз знаете, то можете отправиться туда и проверить, просил ли я уважаемого помощника владельца заведения, мсье Галена, придержать для нас столик, за которым мы и вкусили бы местных лакомств. Господин Тортони нынче в отъезде, так что с мсье Галеном я лично беседовал позавчера, когда обедал в кафе. И не стоит глядеть на меня так, будто я подкрался и подсыпал в чай мышьяку.

Кавье отвернулся, что означало: Сезар в своих подозрениях прав. Виконт понимал: не следует дразнить драного кота, тот может и в лицо вцепиться, а потому встал, отошел от трупа и уселся на стул.

– Не буду вам мешать, инспектор.

– Вы не хотите покинуть кухню? – осведомился Кавье.

– Отнюдь. Я с удовольствием послушаю, что скажет Мари.

– Так ведь, ваша светлость, сказать-то особо нечего! – затараторила кухарка прежде, чем инспектор успел ее о чем-либо спросить. И обращалась она не к Кавье, а к Сезару, чем, конечно, лишь подлила масла в огонь. – Хозяин-то чайку попросил. С молоком, как обычно. Я хоть ворчала, а пошла делать, затем сказала Бертрану – за медом, дескать, схожу. И пошла…

– Где кладовка находится? – перебил свидетельницу инспектор.

– А? Кладовка? – Мари перевела растерянный взгляд на полицейского. – Так вот там, дальше по коридору, за лестницей дверь и там в подвал спуститься – вот и будет кладовка.

– Вы храните все в подвале? Крупы и прочее?

– Так то не совсем подвал, мсье инспектор. Там все так хитро построено, чтоб продукты не портились и мыши не добрались. Хозяин, уж он знает, что сделать, и когда я его попросила, еще год назад, он сказал: конечно, Мари, сейчас рабочих позовем и все сделаем! И слово сдержал! У хозяина руки золотые, он-то…

– Это мне неинтересно. Расскажите лучше о том, сколько времени вы провели в кладовке, когда отправились за медом.

Мари надула губы, Сезар поморщился. Эжен учил его: всегда слушай свидетеля до конца, пусть болтает, пока не выговорится. Некоторые сознаются в преступлениях, сами того не подозревая.

– Ну, не помню я… Пока выбрала, гречишный или липовый, пока проверила, нет ли плесени на варенье… Не помню.

– Пять минут? Четверть часа?

– Минуток десять не была.

Сезар подумал – да, так и есть, скорее всего. Бертран приложился к чаю, как только Мари вышла, и, может, звал на помощь, но идти уже никуда не мог – яд его свалил. Да и громко ли он мог звать, несчастный старик? При мысли о том, как Бертран умирал тут один, корчась на полу, Сезару стало зябко. Он порадовался, что не снял плащ.

Мари вновь принялась всхлипывать – похоже, осознала ужас происходящего; на кухню заглянул упитанный

помощник инспектора и бросил на шефа многозначительный взгляд; а Сезар решил, что делать ему тут, в общем-то, нечего. Лучше пойти отыскать Анри, которого смерть старика, возможно, затронула тоже – но вряд ли глубоко. Анри по-настоящему любит только свои машины.

Не попрощавшись, Сезар вышел, обогнул стоявших в коридоре полицейских, покосившихся на него с почтительным уважением и тут же сдвинувших головы – обсуждают, конечно же, сплетничают. В Сюртэ многие знали, кто такой виконт де Моро, и многие его не любили; поставив себя на их место, Сезар мог бы понять, что не любят за дело. Но это было ему не интересно.

Анри нашелся в гостиной, весьма раздраженный, в измазанной рубахе, холщовых штанах и немыслимых ботинках. Конечно же, полицейские вынули его прямо из мастерской, где Жиффар проводил сейчас дни и ночи, готовясь едва ли не к самому важному событию в жизни. И все, что мешало этому, должно быть отринуто, предано анафеме, забыто мгновенно, как будто этого и не случалось никогда. Он и в «Тортони» отказывался идти, всеми силами сопротивлялся и согласился лишь потому, что именно Сезар финансировал большую часть проекта. Анри, конечно, дал свое согласие, но мог просто позабыть об ужине, увлекшись работой. Потому Сезар и заехал за ним.

А тут – убийство.

Анри курил, забросив ноги на низкий ореховый столик и стряхивая пепел в бокал, который держал в руке. Никакого почтения к дорогому стеклу, изящным ореховым столикам и драгоценному ковру, на который летел пепел, когда не удавалось донести его до стакана, – Анри Жиффар не испытывал.

– Что такое? – воскликнул он, едва Сезар показался в дверях, и раздраженно качнул сигарой. Пепел улетел в сторону камина, в котором весело потрескивал огонь. – Отчего эти люди в форме, которые лишь по недоразумению зовутся полицейскими, не позволяют мне перемещаться по моему собственному дому? И отчего я должен их слушаться?

– Потерпите, друг мой, – ответствовал Сезар, устраиваясь в кресле напротив и наливая себе превосходного бордо из темной бутылки, стоявшей на столе, – эти формальности должны быть соблюдены, иначе полицейские могут подумать, что вы сами отравили своего дворецкого.

– Я? Бертрана? Да и какой он дворецкий! Вы же знаете, Моро, что мне дворецкий не нужен! Это вы всеми силами стараетесь сделать из меня аристократишку!

– Вы обвиняете меня в том, что Бертрана убили из-за того, что я настоял на его службе у вас? – усмехнулся Сезар. – В общем-то, вы правы, Анри. Если бы я тогда не предложил ему перейти из ресторана к вам…

– То старикашка, вполне возможно, скончался бы давно на улице, – буркнул Жиффар. – Ладно, если вы и виноваты, то не слишком. Хотя временами вы излишне усердны. Но тут вы правы. Во всяком случае, он прожил последнее время в тепле… Черт возьми! Как же меня угнетают эти проклятые задержки!

Сезар слушал друга молча, с улыбкой; за пару лет знакомства он привык к тому, что изъясняется Анри образно, не стесняясь употреблять выражения крепкие, как хороший английский бренди. В конце концов, Анри Жиффар действительно не принадлежал к аристократическому сословию, чья популярность во Франции последние полвека была весьма сомнительна. Разумеется, Бонапарту удалось временно возвратить дворянству блеск, да и нынешний президент весьма, весьма в том хорош, – однако… Однако, гильотина еще не скоро забудется.