Мадам Икс
Шрифт:
— У меня так много вопросов, — когда Логан произносит это, его голос тихий, как будто признаваясь в тайне, он боится, что та его разрушит.
— У меня тоже, — в этих словах гораздо больше правды, чем я могу выдержать.
Я вынуждена отвернуться, чтобы позволить себе усесться на диване. И обнаруживаю, что разглядываю шотландский виски, а мои пальцы обёрнуты вокруг стеклянного стакана. Пробую его губами. И да, мои губы касаются слабого следа на ободке бокала, где его рот прижимался к стеклу: близость. Мои губы горят, горло жжёт, а глаза слезятся,
Ох.
Вот почему они пьют такую гадость.
Головокружительное тепло в моей крови и голове... ещё глоток, ещё кашель-сглатывание-кашель-кашель, и гул в моей голове усиливается.
Я могла бы уплыть.
Ставлю локти на колени, которые сведены вместе, но при этом щиколотки широко расставлены, наклоняюсь вперёд и смотрю на карту с её странными надписями, причудливыми завитками и не совсем точными географическими местоположениями. У меня кружится голова, я как будто плыву в облаках, обнаруживая пустоту в своём черепе, как будто что-то жизненно важное обрывается.
Рука Логана обвивается вокруг моей. Он не убирает стакан, а просто обхватывает мою кисть, поглощая и обволакивая. Мужчина уже на диване рядом со мной. Как? Когда? Он не крупный. Пожалуй, максимум шесть футов и один-два дюйма. Плотный. Его мышцы кажутся... более твёрдыми что-ли. Они толще, хотя выпирают не так сильно и такие идеальные, как... Я качаю головой, забывая, к чему ведут эти мысли. Логан — хищник. Каждый мускул отточен. Ничего лишнего, ничего избыточного. Я смотрю пристально. Беспомощно.
Мой взгляд поднимается вверх от его скульптурной руки, груди и бёдер, выше к бурным бассейнам цвета индиго, настолько ярким и насыщенным, почти светящимся.
Ох...
Меня тянет вперед. Я падаю. И в том оттенке синего вижу вечность.
Моя рука крепче сжимает стакан. Логан, всё также своей рукой обхватив мою, поднимает его. Шотландский виски прикасается к его губам. Наклонив бокал, я проливаю жидкость на его язык, замечая его зубы и розовый кусочек языка. Я смотрю на его адамово яблоко. Он не кашляет, когда глотает. Теперь бокал, почти пустой, движется ко мне. Моя рука под рукой Логана. Наши руки двигаются синхронно. Мужчина подносит бокал к моим губам, мы наклоняем его, и я глотаю.
Пожар.
В моём горле, в моих венах, между ног.
Тепло и влага, огненная и мощная, как виски в моём животе, разливается между моих ног.
Ноздри Логана расширяются, и мне интересно, чувствует ли он запах моего возбуждения. Сколько времени уже прошло? Сколько минут было потрачено на этот обмен глотками? Всё происходило в тишине. Но эта тишина — живая. Не просто отсутствие слов и звуков, а связь чего-то более глубокого, язык общения глазами и прикосновениями рук, синтаксис чувственных взглядов и чего-то ещё. Своим нутром я чувствую что-то такое, что нельзя перечислить, зафиксировать или сообщить одной мыслью или языком.
Если есть что-то в красоте искусства, которое
Взгляд Логана скользит по моим губам, пока я глотаю виски, и на этот раз без кашля. Я облизываю свои губы, и его глаза следуют за моим языком, когда я провожу им из одного уголка рта в другой, захватывая каждую последнюю капельку виски. Его язык тоже движется. Между его губ. И я наблюдаю за ним, как Логан наблюдал за мной. Я почти ощущаю вкус его языка и губ, а не своих собственных.
Губы мужчины разъединяются, когда он делает вдох. Брови опускаются, морщинки на переносице нахмуренные и глубокие. Выдох... был похож на тот, который Логан сделал после того, как поцеловал меня.
Да. Вот как это звучит. Именно, но только дыхание, а не вибрация голосовых связок.
Этот звук обосновался в моей душе.
Кончик моего носа касается его. Земля наклонилась, и я падаю к нему. Локти по-прежнему на коленях, а мои руки скрещены, левая рука находится на правом колене и наоборот.
Три глотка виски. Я не пьяна, но опьянена Логаном.
В уголке рта мужчины есть ещё немного алкоголя. Я полностью окутана потребностью слизать его. Убрать поцелуем. Попробовать вкус виски на его коже. Я наклоняюсь вперёд, медленно дыша, и скольжу языком по своим губам.
Но в последний момент, останавливаюсь. Я могу заплакать от потребности испытать его поцелуй, попробовать сладкую плоть. Вместо этого я касаюсь большим пальцем его губ. Вытираю. И затем...
Облизываю влагу со своего пальца. Логан издаёт звук, похожий на столкновение гор. Стон? Шёпот?
Чувство возвращается, хотя и головокружительными урывками. Я резко поднимаюсь на ноги и, спотыкаясь, направляюсь в спальню.
Его слишком много. Он слишком близко. Слишком интенсивно, слишком вовлечён в смысл моей потребности и втянут в сущность моего желания. Теперь я не могу понять моменты своей жизни без него. И ещё я не могу дышать, ведь он… все секунды, которыми я обладаю, каждый фрагмент времени и каждый вдох наполнен им. Опьянённая, я ещё больше дышу им. Опускаясь на самое дно, я становлюсь ничем, лишь вкусом его присутствия, ощущением его взгляда в мои глаза, праздником памяти поцелуя.
Я закрываю дверь в спальню и прислоняюсь к ней спиной. Ничего не слышу. Только грохот своего сердца и осознание вины. Обещание того, что камеры всё видели, и я буду за это страдать.
Я слышу, как открывается входная дверь. Это тонкий звук, щелчок поворачиваемой ручки.
И вдруг меня охватывает паника.
Если Логан сейчас уйдёт, я рухну в обморок, словно звезда под собственным весом.
Бездумно распахнув дверь спальни, я бегу через всю гостиную. Стакан, теперь уже пустой, стоит один на журнальном столике. Моя входная дверь закрывается, но я ловлю её.