Мадам Марракеш
Шрифт:
Он открыл глаза. В постели перед ним Малага – не Макси. Голова откинута на подушку, глаза жарко манят из-под полузакрытых век. Рот полуоткрыт. Рука медленно двигается к его промежности.
– Раздевайся, Джереми, – шепчет она.
Он наклонился поцеловать ее, и еще сильнее, острее ощутил аромат ее духов. От волос… от бедер. Господи, и откуда только у нее эти духи! Да что же это творится! Как же это так? Я из-за этого запаха – запаха Макси, могу стать импотентом? И над нами сейчас витает дух Макси?
Он быстро сбросил одежду и лег на постель рядом с ней. Она обвила его шею руками, частично опрокинув
Если закрыть глаза, то можно считать, что это Макси. Что за чертовщина! Эта проклятая Макси всюду преследует меня, даже залезла ко мне в постель. Пошла прочь! Я ничего тебе не должен.
Ласковые, восхитительные пальцы блуждали ниже его живота.
– Дорогой, в чем дело? – прошептала она, – дай я тебя поцелую.
Джереми глубоко вздохнул и, оттолкнув ее, сел.
– У меня не получается, Малага. Это все Макси, будь она трижды проклята. Это все из-за запаха твоих духов. Это ее запах. Я просто в отчаянии. Не знаю, что со мной. Боже, ведь утром я возненавижу себя за сегодняшнее. Да что там утром – всю жизнь я буду себя ненавидеть. Малага, послушай, ты самая красивая и желанная женщина из всех, кого мне доводилось встречать, но… Я не в силах тебе это объяснить… я сам ничего не понимаю. Такая женщина, как ты, у меня в постели, но…
Малага резко выпрямилась и села. Мотнув головой, она отбросила волосы с лица и застыла, обхватив руками колени.
– Подай мне сигарету, дорогой, они где-то там. Не надо ничего объяснять – я все понимаю. Мне не раз приходилось слышать о таких вещах, но никогда не думала, что такое может быть и со мной.
Он подал ей сигарету и щелкнул зажигалкой. Она выпрямила ноги и перевернулась на живот. Оперлась подбородком на согнутую руку.
– Знаешь, Джереми, я даже рада, что у нас ничего не вышло. Ты мне очень нравишься, надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду. Ты не должен сейчас переживать, что оскорбил мои чувства, или унизил мою гордость, или что-то в этом роде. Я все это сделала только для того, чтобы отвлечь тебя от Макси. Это Чендлер подкинул идею. Я всегда считала тебя настоящим другом, а ничто так не губит секс, как настоящая дружба. Знаешь, я часто даже намеренно искала повода для ссоры с мужчиной, с которым мне хотелось переспать, прежде чем мы стали бы друзьями, и все бы тогда испортили.
По мере того как она говорила, напряжение с лица Джереми спадало, улыбка становилась все шире и шире, а потом он и вовсе захохотал.
– Так значит ты не будешь меня за это ненавидеть? Значит с твоей стороны это акт милосердия, дружеская поддержка? И что, в соответствии с твоей теорией, это мероприятие заведомо обречено на провал? Ты знаешь, я думаю, ты права – друг не должен спать с другом. Понимаешь, друг с другом! Как-то странно звучит. Ты не находишь? Слушай, а ну-ка перевернись, и мы проверим твою теорию на практике. А то в такой позиции мне как-то не очень удобно начинать проверку.
Малага посмотрела на него, и в ее глазах появились веселые искорки.
– Конечно, у меня есть и другие духи.
– Ну все, бросай сигарету, по-моему, ты уже накурилась.
Глава восьмая
Чендлер сбросил на стул свой махровый купальный халат и направился к бортику бассейна. Это был большой бассейн, неправильной формы, похожий на небольшое озеро с прозрачной бирюзовой водой. Здесь был даже маленький островок с тремя пальмами. Вдоль невысокого мраморного парапета на надувных матрасах и плетеных шезлонгах загорали отдыхающие. Некоторые сидели в тени больших красочных зонтов. От одной группы отдыхающих к другой с подносами, полными напитков, сновали официанты, одетые в ярко-голубые сарвалы с белыми бедайями и в белых же сюртуках.
Среди плавающих в бассейне Чендлер заметил светловолосую голову и помахал рукой.
– Привет, Джереми. Я тут, когда шел сюда, встретил одну знакомую псину. Она мне насплетничала про тебя такое, что просто стыдно. Она мне сказала, что ты, паршивый эгоист, привязал ее к пальме вместо того, чтобы позволить ей купаться вместе со всеми этими благородными людьми.
Джереми подплыл к краю бассейна и с улыбкой воззрился на Чендлера.
– Передай ей, пусть не врет. Она не любит купаться в чистой воде. Где ты был все утро? Созревал у себя в номере?
– Нет. Я прошелся тут, по базарам и сукам. А сейчас вызываю тебя на соревнование – до острова и обратно. Победитель оплачивает выпивку. Предупреждаю, я пловец нулевой.
Он нырнул. Бок о бок они быстро покрыли две длины бассейна и выбрались наружу. Джереми направился к пальме, где была привязана Бриджит. Она схватила зубами полотенце и заскулила от счастья. Он потрепал ее по загривку и наклонился за полотенцем.
– Если ты не возражаешь, Бриджит, я предпочел бы вначале вытереться, прежде чем оно пропахнет псиной. Давай!
Она выронила полотенце ему в руки и осклабилась. Джереми и Бриджит с его сандалиями в зубах направились к столику, где уже восседал Чендлер.
– Чендлер, ты ведь вчера предупреждал не ходить по базарам в одиночку. И вообще по всем этим заведениям, как ты их там называл.
– Да, но я имел в виду скорее женщин. Мне же самому это нравится. Это дает возможность попрактиковаться в арабском языке, особенно в ненормативной лексике.
– Арабском? Ты шутишь? Ты действительно знаешь арабский?
Чендлер кивнул.
– Ты что, не знаешь? Я ведь вундеркинд. Один из последних строителей Вавилонской Башни. Конечно, я знаю арабский, но не свободно. Я был здесь во время войны. Только никому не говори – я хочу сохранить здесь свой имидж интеллектуала. Я служил тогда в разведке.
А ты, я смотрю, уже оклемался. Спал хорошо? О, гляди, сюда движется Малага и этот чертов Грег. Привет, Малага, привет, Грег!
Он привстал, оглядел Малагу с головы до ног и снова сел.
– Я вижу, ты сегодня оделась на случай внезапного похолодания. Меня всегда занимало, какие мысли рождаются в головах у этих официантов и прочих местных ребят при виде наших женщин, расхаживающих почти в чем мать родила, то есть в бикини. В то время, как их женщины завернуты с ног до головы. Возьмите стулья, Грег. Что будете пить?