Мадам Змея

Холт Виктория

Катрин и ее свита проследовали за королем и маленькой королевой.

Зоркие глаза Катрин подмечали все. Она увидела дьявольски привлекательного Франциска де Гиза со страшным шрамом на лице. Он был в дорогом костюме. Франциск де Гиз сменил Монморанси на посту Главного королевского управляющего; Катрин восхищалась его умением подыграть толпе. Он позволил простому люду занять трибуны, которые были возведены для этой церемонии.

— Да здравствует Меченый! — кричала толпа.

Де Гиз знал, как

следует обращаться с трудовым Парижем, он был его идолом, королем черни.

Кардинал де Бурбон поприветствовал короля и его свиту, вошедших в церковь. Пока кардинал произносил речь, в толпу бросали золотые и серебряные монеты. Даже в соборе были слышны радостные кряки людей, ловивших деньги, и испуганные вопли несчастных, почти раздавленных в свалке. Крики счастливцев и вопли пострадавших не утихали до конца церемонии.

Катрин вышла из церкви; к этому времени слабейшие настояли на том, чтобы герольды прекратили разбрасывать монеты, ссылаясь на то, что в противном случае свадьба дофина будет омрачена множеством смертей.

Во дворце епископа состоялся банкет, после которого король пригласил невесту на танец; наблюдая за ними, Катрин вспомнила свою свадьбу и великолепного Франциска с добрыми чувственными глазами, который, держа девушку за руку, дал ей имя Катрин.

К ее горлу подкатился комок; она переполнилась жалостью к бедной маленькой девочке из Италии. Если бы она была тогда так же мудра, как сегодняшняя Катрин, она бы избежала многих огорчений!

Но сейчас в центре внимания находился другой Франциск; поклонившись, он попросил у матери разрешения пригласить ее на танец.

Она улыбнулась ему.

— Давай потанцуем, мой дорогой дофин.

Все смотрели на эти две пары — на короля и Марию, Катрин и Франциска. В такие моменты Катрин чувствовала, что она действительно королева Франции.

— Ты прекрасно выглядишь, мой сын, — сказала она, и это было правдой.

— Сегодня — счастливейший день моей жизни, — признался жених.

— Тебе повезло, мой сын. Люби свою жену. Семья — великая вещь, если, конечно, она основана на взаимной любви.

Мальчик с жалостью посмотрел на нее. Он все понимал. Она думала о своей любви к его отцу и о любви короля к герцогине де Валентинуа. Бедная мама! Никогда раньше он не называл ее мысленно «бедной мамой».

Но его собственная жизнь была столь прекрасной, что он не мог грустить из-за других людей. Катрин видела, как он смотрит на свою ослепительную молодую жену.

Она засмеялась.

— Ты должен танцевать с Марией, мой сын.

— Мама, скажи мне: ты когда-нибудь встречала более красивую девушку?

— Нет. Думаю, нет. Но я скажу тебе кое-что, месье дофин. Твоя сестра Марго может превзойти ее.

— Нет, мама, это невозможно.

Она улыбнулась, радуясь его

счастью, потому что он был ее сыном. Пусть он наслаждается своим состоянием; она считала, что он проживет недолго. Он должен был освободить место для Карла и затем для Генриха. Обязательно!

В начале пятого бал закончился; участникам торжеств предстояло перебрался через Сену во Дворец Правосудия для продолжения праздника. Король и принцы ехали на превосходных лошадях, королева и Мария сидели в паланкинах, принцессы — в каретах, фрейлины — на белых жеребцах; везде висели дорогие гобелены, на которых золотыми нитями были вышиты лилии.

Во Дворце Правосудия гостей ждал ужин; юродские власти так великолепно украсили интерьер здания, что люди сравнивали его залы с Елисеевскими Полями. Чудесная музыка сопровождала каждое блюло; веселье нарастало, везде звучали оживленные голоса, раскованный смех.

Потом начался новый бал.

Видам де Шартр разыскал королеву. Общее возбуждение захватило Катрин; от выпитого вина она разрумянилась, стала оживленной; мир показался ей более ярким, красочным, в ее сердце снова появилась надежда.

Она не отводила глаз от короля, который тоже был более возбужденным и радостным, чем обычно; помолодевший король напомнил Катрин о первых годах их совместной жизни.

Пока он живет на земле, подумала королева, я буду нуждаться в нем. Ничто не имеет для меня большего значения, пока его любовь принадлежит другой женщине.

— Какая очаровательная королева получится из юной шотландки! — сказала Катрин Видаму.

— Очаровательная королева уже сидит сейчас на троне, — отозвался он.

Его глаза ярко блестели; он много выпил.

Катрин ответила на лесть смехом, но ей было приятно услышать комплимент.

Она позволила Видаму оставаться рядом с ней, держать ее за руку во время танца. Катрин знала, что это будет замечено.

Видел ли ее Генрих? Она надеялась, что видел.

Он уважал ее за решительные действия, связанные с Сент-Квентином. Захочет ли он ее как женщину благодаря тому, что Видам де Шартр демонстрировал всем свое восхищение королевой?

Она танцевала с королем, дофином и Видамом.

Когда они вернулись после бала в Лувр, Катрин, поглядев на себя в зеркало, увидела, что ее глаза стали более яркими, а щеки горели. Надежда омолодила ее на десять лет.

Придет ли сегодня король? — спросила она себя. В воображении Катрин возникла маленькая сцена — Генрих выговаривает ей за флирт с Видамом. Она мысленно ответила ему: «Генрих, неужели ты ревнуешь?»

Она почти не спала в эту ночь; даже ранним утром Катрин еще надеялась на появление Генриха.

Но, как это часто случалось в прошлом, он не пришел. И все же Катрин не теряла надежды.