Мадемуазель Каприз
Шрифт:
Он представился, Маргарита в свою очередь сделала то же и знакомство состоялось. Валентина пожала плечами и отвернулась к прилавку. Ловкий ювелир тотчас же разложил перед ней всевозможные драгоценности и девушка не смогла удержаться от соблазна.
Пока она занималась столь увлекательным делом, Маргарита вспомнила о своих обязанностях и приблизилась к ней. Валентина как раз любовалась замечательным кольцом с бирюзой, надев его на палец и отодвинув руку немного вперед.
— Что ты нашла? — полюбопытствовала
— Вот, посмотри, какая прелесть, — ответила племянница, демонстрируя кольцо.
Мадам Савари сама невольно залюбовалась игрой света и ответила не сразу.
— Но Тина, тебе еще рано это носить. Такие вещи следует носить…
— Тетя! Что бы я ни выбрала, мне все рано, — гневно фыркнула Валентина.
— Дорогая, не надо сердиться. И потом, не забывай о том, к чему ты его наденешь.
— К фамильным серьгам.
— Ну, Тина!
Маргарита покачала головой и протянув руку, сняла кольцо с пальца девушки. Положила его на стол.
— Сколько оно стоит? — сдвинув брови, спросила Валентина у ювелира.
— Но Тина, ты ведь не собираешься…, - начала Маргарита.
Ювелир назвал цену и это была очень хорошая цена. Мадам Савари хотела, было, возмутиться, но тут же потеряла дар речи, когда племянница достала кошелек и молча выложила на прилавок названную сумму.
— Великолепное кольцо, мадемуазель! — заливался соловьем ювелир, не собираясь упускать столь выгодную сделку, — посмотрите, какая огранка, какая игра света!
Маргарита наградила его таким взглядом, что продавец запнулся. Но на его долю выпадало немало всевозможных взглядов и возмущенных тирад, так что он быстро пришел в себя.
— Беру, — сказала Валентина.
— Я с тобой дома поговорю, — прошипела мадам Савари, наблюдая, как племянница убирает покупку в сумочку.
— Не надо со мной разговаривать, — отозвалась Валентина, передернув плечами.
— А по-моему, это пойдет тебе на пользу.
— Вряд ли. Поедем домой, тетя?
— Нет уж. Теперь я буду выбирать, — и Маргарита решительно повернулась к прилавку.
Валентина прыснула. Ее настроение повысилось от того, что она настояла на своем и теперь можно было великодушно позволить тете делать то, что она сочтет нужным.
Наконец, мадам Савари выбрала то, что хотела и расплатилась. Убрав покупки, она заметила:
— Теперь можем идти. Месье Рэдклифф, — взглянула она на мужчину, — надеюсь, мы увидимся с вами на приеме у губернатора вечером.
— Да, я там буду, мадам, — подтвердил он, поклонившись.
— На приеме у губернатора? — переспросила Валентина удивленно.
— Тсс, — одернула ее тетя и улыбнувшись мужчине, потянула племянницу к выходу, — ты помнишь, что следует сказать?
— До свидания, месье, — проговорила девушка сухо и вышла на улицу первой.
Мадам Савари вышла
— Странно ты настроена, — сказала она, когда они сели в пролетку, — можно было вести себя и полюбезнее. Месье Рэдклифф — гость нашего города.
— В самом деле? — презрительно фыркнула Валентина, — да первое, что он сделал, это оскорбил наш город.
— И поэтому ты так рассердилась? Господи, Валентина, какие глупости! Можно подумать, свет клином сошелся на этом Фор-де-Франсе!
— Я тут живу, — отрезала девушка.
— Да, я знаю. И позволь тебе заметить, это видно и остальным невооруженным взглядом. Но это обстоятельство не должно влиять на твое отношение к нашим гостям.
— А мне не нравится, когда в моем присутствии оскорбляют мой город.
Тетя покачала головой.
— Тина! На такие пустяки не стоит обращать внимания. И я надеюсь, что на приеме у месье Фредерикса ты будешь вести себя как подобает и быть любезной с месье Рэдклиффом.
— А зачем ты пригласила его на прием, тетя? Можно подумать, на нашем острове не хватает проходимцев.
— Перестань! — возмутилась Маргарита, — месье Рэдклифф — не проходимец. Он очень интересный мужчина.
— Да, в этом все дело, — съязвила Валентина, — как будто интересный мужчина не может быть проходимцем. Им может быть кто угодно. И потом, я совсем не нахожу его интересным.
— Почему? Он тебе не понравился?
— Совершенно.
— Но почему? — Маргарита сделала большие глаза, — только не говори, что потому, что он оскорбил наш город.
— Хорошо, не скажу.
— Тогда почему?
— Потому что он слишком много о себе мнит, вот почему.
Мадам Савари посмотрела на племянницу саркастически.
— То есть, он не пал жертвой твоих чар, ты это хочешь сказать?
Валентина резко повернулась к ней с таким возмущенным видом, что тетя даже немного отодвинулась.
— Знаешь, что я тебе скажу, тетя! Мне все равно, пал он или не пал, потому что мне вообще неинтересно с ним общаться. И кстати, я даже не пыталась с ним кокетничать.
— Не может быть, — усомнилась Маргарита, зная по опыту, что племянница делает это постоянно, даже с теми, кого вообще не планирует завлечь в свои сети.
— Может, — отрезала Валентина, — хочешь — верь, хочешь — нет. Он мне неинтересен, неприятен и вызывает отвращение. Вот так.
Мадам Савари пару секунд переваривала это утверждение, а потом пожала плечами и отвернулась. На ее памяти своенравная племянница лишь пару раз была столь категорична. Со всеми остальными представителями мужского пола она была мила, очаровательна и кокетлива. Но если уж кто-то ей не нравился, то тут ничего поделать было нельзя. К примеру, губернаторский сын, Мишель Фредерикс. Его Валентина на дух не переносила.