Мадонна Фьора, или Медальон кардинала делла Ровере

Кальк Салма

— Так может быть, вам что-нибудь найти в холодильнике? — неуверенно предложила Элоиза. — Мы вот с доном Карло чай пьем.

— Чай? — удивился Себастьен. — Судя по шуму, который вы производили, я думал, что здесь сидит половина моих сотрудников, и они уже употребили ведро самогона от Артуро!

Элоиза знала в этом доме единственного Артуро — так звали гениального механика, который работал в гараже, и которому поломки машин и другой техники были, что называется, на один зуб.

— Нет, мы просто посмеялись. Я

рассказала дону Карло смешную историю, она ему понравилась. Если он захочет, то вам потом тоже расскажет. Садитесь. Налить вам чаю?

— Карло нальет, у вас ноги, — проворчал он. — Но все равно спасибо. Карло, ты слышал? И еды найди какой-нибудь, будь другом. Как ваши ноги, Элоиза?

— В порядке… насколько это возможно для них сейчас.

Тем временем Карло поставил перед Марни тарелку с бутербродами и чай.

— Вы были у Бруно?

— Да.

— И что он вам сказал?

— Что вы описали ему клиническую картину достаточно точно. Обработал, перевязал. Там больше делать нечего, честное слово. Я и сама бы смогла, но сгибаться неудобно.

— Ничего, ему привычно. Я, на самом деле, сейчас шел и думал — прилично ли вам еще звонить или вы уже спите.

— Если я сплю, я выключаю звук у телефона, так что вы бы ничем не рисковали, — ответила она. — А есть какое-то дело?

— Да, появилось. Во-первых, я хотел узнать, как ваши ноги, а во-вторых, скажите, Элоиза, у вас есть какие-нибудь родственники или знакомые, которые владеют коллекциями предметов искусства?

— Не поверите, есть.

— Поверю охотно, но генерал нам не подойдет, нужен кто-нибудь здесь.

— Так и здесь есть, — даже если и не светить родство с кузиной Джиной, всегда можно поговорить с Полиной.

— Мне назвали имя — Корнелио Франческо Барберини. Но никто из тех, с кем я сегодня встретился, не смог меня рекомендовать. А сам я с их семейством лично не знаком, как-то не сложилось. Вот я и ищу подходы.

— У меня в Риме тетка и кузины, я завтра всех обзвоню и спрошу. А какого рода ваш интерес?

— Да все того же, Варфоломей уверил меня, что должна быть информация, ну не могут два таких предмета быть иголками в стоге сена. Своих знакомых коллекционеров он уже проверил и, похоже, запустил кого-то в архивы Ватикана. А меня припряг общаться с аристократами, чтоб им жилось хорошо.

— Я поняла. Узнаю, это не сложно.

— Вот и замечательно. Но вы так и не рассказали, чего ради вы здесь полуночничаете?

— Меня Лодовико отправил за едой, я ее даже сделал, — Карло кивнул на большую тарелку с бутербродами. — А потом пришла донна Эла и села пить чай, ну мы и поговорили немного.

— Если тебе удалось ее рассмешить, то тебе надо дать большой орден, — усмехнулся Марни.

— Она сама рассмешит, кого захочешь, — возразил Карло.

— Вы и это умеете? — почему-то обрадовался Марни.

— Видимо, да. Не знала, что это

ценное качество. Господа, все отлично, но я, похоже, откланиваюсь. Завтра еще не суббота и спать до половины первого я не собираюсь. Доброй ночи, — Элоиза кивнула обоим, и собралась было открыть дверь и пойти, но Марни оказался у двери раньше нее.

— Пойдемте. В коридорах темно, а у вас ноги. Карло, дождись.

Отворил дверь и пропустил ее вперед. А в темном коридоре решительно обхватил за плечи.

— Не стоит, монсеньор. Спросите потом у Карло, он подтвердит — про нас с вами и так придумывают самые разные сплетни, — Элоиза попыталась вывернуться, но пойди, вывернись у такого.

— Сплетники переживут, а мне важно, чтобы вы добрались к себе без потерь.

— Я уже в принципе не кажусь способной самостоятельно ходить?

— Почему же? Пусть заживут ваши колени, а там ходите, где хотите, и как хотите, идет?

Наверх поднялись в лифте и очень скоро оказались у дверей в ее комнаты. А там Марни поцеловал ей руку и распрощался.

Элоиза вошла к себе, заперла дверь… нет, нет, нет, нет, не нужно ей сейчас никого, и рыцаря в сверкающем смокинге не нужно тоже. Пусть идет и своими делами занимается, а она спать будет.

3.15 О родственниках и пользе от них

* 48 *

На следующий день Элоиза угнездилась в кабинете, быстро разгребла текущее и взялась за телефон. Начать она решила с Полины. И после обычного обмена приветствиями и терпеливого выслушивания монолога на тему, что она звонит только тогда, когда ей самой что-то нужно, она, наконец, услышала:

— Давай, рассказывай, что там у тебя произошло, что ты даже вспомнила о моем существовании.

— Полина, ты знаешь человека по имени Корнелио Франческо Барберини?

Полина поперхнулась на полуслове.

— А тебе он зачем? — осторожно спросила она.

— Глобально мне нужна информация, не факт, что от него. Он же коллекционер?

— Да, у него много манускриптов и кое-какие картины.

— Вот меня интересуют как раз манускрипты пятнадцатого века. Второй половины.

— У него есть. Скажи, это нужно лично тебе?

— Теперь уже, видимо, лично мне. Я уже изрядно пострадала в процессе поисков, и некоторые мои коллеги пострадали еще больше моего.

— Не расскажешь ли мне всю историю?

— Всю пока не расскажу. Возможно, позже, если найдем концы, которых сейчас недостает, и если все закончится хорошо.

— Ладно, давай так. Я, на самом деле, его знаю давно и довольно хорошо. Человек он своеобразный, с кучей разных спецэффектов. Лучше всего было бы, если бы ты мне все рассказала, и я бы тебе узнала. Но если ты не можешь, то — бога ради, отдувайся сама. Я могу пригласить его на чашку кофе хоть сегодня вечером, и он явится, как миленький. Ты можешь прийти сегодня?