Мадонна с лилиями
Шрифт:
Повторилась та же сцена. Еврей снова начал на все лады расхваливать свой товар. В конце концов, утомившись от его болтовни, Фейн нетерпеливым жестом прервал Айзекса.
— А теперь вернемся к моему вопросу. Итак, что вы знаете о картине Ван Дейка?
— Что я могу еще сказать? — патетически воскликнул Соломон. — Я уже рассказал вашему сиятельству все, что знал…
В таком случае вы должны попытаться выяснить подробности. Его Королевское Высочество ни в коем случае не купит картину неизвестного происхождения.
С
И тут же, как он и ожидал, следом засеменил Айзеке.
— Я сделаю все, что смогу, милорд, но не требуйте от меня невозможного… Обещаю, что приложу все усилия, лишь бы угодить вашему сиятельству и Его Королевскому Высочеству!
— Советую вам поторопиться, — прервал излияния еврея маркиз.
Он уже собрался уйти, но Айзеке снова заговорил.
— Есть еще кое-что, милорд, но я, право, не знаю, должен ли я упоминать об этом…
— Ну, что там еще?
— Продавец очень хочет как можно скорее получить деньги. Она даже просила…
— Она?
Восклицание маркиза прозвучало как пистолетный выстрел.
По выражению лица еврея чувствовалось, что он досадует о своей несдержанности.
Наступила неловкая пауза.
— Вы сказали «она», — с нажимом произнес маркиз. — Правильно ли я вас понял — картина принадлежит леди?
Вчера ко мне действительно заходила леди, — нехотя признался Соломон. — Она рассказала, что ее отец, владелец картины, серьезно болен и им очень нужны лекарства, чтобы обеспечить ему должный медицинский уход.
Маркиз чувствовал, что Айзексу совсем не хотелось сообщать ему эти сведения. Причина, видимо, состояла не только в том, что еврей не хотел разглашать источник получения картины, он боялся, что маркиз, узнав, что покупатель беден, воспользуется этим в своих интересах.
Вид вчерашней посетительницы крайне удивил Айзекса. Девушка пришла пешком, без провожатых, а ее одежда красноречиво свидетельствовала о бедности, так что когда она сказала о том, что остро нуждается в деньгах, еврей тут же поверил ей.
Не желая упустить свой шанс, Айзеке тут же смекнул, что можно предложить за картину меньшую сумму, раз продавец так нетерпелив, и извлечь выгоду для себя.
Если же он расскажет маркизу, откуда получил Ван Дейка, рассуждал еврей, маркиз может выйти на продавца напрямую и выгодная сделка уплывет у него из рук.
Опасения Айзекса подтвердились буквально в следующую минуту, когда маркиз вдруг сказал:
— Я предпочел бы сам встретиться с этой леди и обсудить все условия покупки. Она наверняка смогла бы больше рассказать мне о картине, чем вы.
Вряд ли это возможно, милорд, — торопливо возразил Айзеке, и маркиз понял, что еврей лукавит.
— Почему? — осведомился Фейн, заранее зная, каким будет ответ.
— Я не знаю ее адреса.
— Тогда как же вы
— Она сказала, что завтра зайдет ко мне в лавку.
— В какое время?
— Этого она не сказала, милорд.
Фейн погрузился в размышления и наконец спросил:
— А как вы думаете, она дала бы свой адрес, если бы вы ее об этом попросили?
— Сомневаюсь, милорд. Однако я предполагаю, что она живет там же, где джентльмен, который принес мне другую картину…
— Какую другую?
Айзеке понял, что окончательно запутался.
Обычно с ним такого не случалось, но маркиз просто подавлял его своим величественным видом, и еврей начал без нужды суетиться, боясь упустить свою выгоду, а суета, как известно, — плохой советчик в такого рода делах.
Всем продавцам было хорошо известно, что если они хотят получить деньги за предметы искусства, покупаемые принцем Уэльским, следует обращаться не к Его Королевскому Высочеству, а к его многочисленным друзьям.
Что касается картин, то за них в большинстве случаев расплачивался маркиз Фейн. Айзеке прекрасно помнил, что чек за картину Лохнера принес ему лакей, одетый в ливрею маркиза, и подписан чек был рукой Фейна.
— По-моему, вы только что сказали, — продолжил маркиз, — что это первая картина, которую вы получили у того человека.
— Я ошибся, — с грустью признался Айзеке. — Теперь я вспомнил — джентльмен, который принес мне Лохнера — он еще так понравился и вашему сиятельству, и Его Королевскому Высочеству, — дал мне тот же адрес, что и молодая леди. Но в первый момент я не обратил внимания на это совпадение…
Маркиз был уверен, что еврей лжет, но предпочел промолчать.
Вместо этого он спросил:
— И как его зовут, этого джентльмена?
— Милорд, умоляю вас, простите, но я дал слово не разглашать его имени!..
— Хорошо. Тогда адрес!
— У меня тоже есть свои принципы, милорд. Если я нарушу слово, пострадает моя репутация!..
Маркизу уже начало надоедать это бесконечное препирательство.
— Ваша история становится все более запутанной. Если я правильно помню, когда полгода назад вы продали Его Королевскому Высочеству Лохнера, вы клялись, что картина попала к вам из частной коллекции и больше вы ничего о ней не знаете.
— Это так, милорд.
— А теперь оказывается, что эта картина попала к вам из того же источника, причем вы явно стараетесь напустить туману, вместо того чтобы сказать правду!
— Я действительно кое-что перепутал, милорд. Посудите сами — вначале я имел дело с джентльменом, а потом — с молодой леди…
— Но ведь она сказала, что это ее отец.
— О да, да, конечно, милорд. Именно так она и сказала.
— И он якобы болен?
— Вроде бы да, милорд.
— И ей очень нужны деньги.