Мадонна Семи Холмов
Шрифт:
Джованни узнал себе цену, точнее, он узнал, что может торговаться. Да, он человек бедный и никакого веса в обществе не имеет, но Борджа следует помнить, что, хотя его жена и является дочерью Папы, она все-таки обязана подчиняться мужу. Так что, если она им так дорога, им придется оказать уважение и ее супругу.
Он хотел бы выйти из того неловкого и презренного положения, в которое они его поставили. Он хотел получить новый военный пост, а поскольку Папа заключил союз с Венецией, то почему бы ему не сделать Джованни командующим венецианской армией? Папа с легкостью может
Когда Папа узнал о пожеланиях Сфорца, он расхохотался.
– Ты погляди, – сказал он Чезаре, – в этом дурачке наконец-то появились проблески отваги. Придется поговорить о нем с дожем.
Чезаре терпеть не мог Джованни Сфорца. Он бы ненавидел любого, за кого бы Лукреция ни вышла, но этот тип был ему особенно отвратителен.
– Жаль, что мы не можем найти способа вообще избавить Лукрецию от Джованни Сфорца.
Папа потупил взгляд.
– Может быть… Всякое случается… – пробормотал он. – Порою… Ладно, пока мы отправим его к дожу.
Джованни ворвался в комнату жены с криком:
– Я получил кондотту в венецианской армии!
– Разве ты не рад? – с улыбкой спросила Лукреция. – Разве не об этом ты мечтал?
– Да, теперь я сравнялся с твоим братцем.
– Совершенно верно, теперь армией венецианцев командуют Джованни Борджа и Джованни Сфорца.
– Мы – оба командиры. Но есть разница, об этом твой отец позаботился. Я буду получать четыре тысячи дукатов, а твой брат… тридцать одну тысячу!
– Но, Джованни, – попыталась успокоить его Лукреция, – если бы тебе пришлось делать то, что приходилось делать моему брату, ты был бы не рад его деньгам.
– Я прекрасно знаю, чем занимался твой Джованни! – жилы у него на висках вздулись от гнева. – Все дело не в этом. Твой отец хотел подчеркнуть, что рядом с твоим братом я ничего не стою! Он нарочно меня оскорбил. Я не позволю тебе ехать!
Лукреция немного помолчала, потом спокойно произнесла:
– Хорошо. Но тогда ты не получишь и четырех тысяч дукатов.
Джованни сжал кулаки и шагнул к ней: на глазах у него выступили слезы ярости.
Лукреция хранила спокойствие. Она думала лишь об одном: скоро мы поедем в Перуджу, а оттуда он отправится в армию, и я не буду его видеть.
И она принялась мечтать о том, как замечательна будет жизнь с отцом и братом.
ЧЕЗАРЕ
Какими же горячими и страстными были приветственные объятия отца и Чезаре!
– Даже не понимаю, как я мог так долго без тебя жить! – заявил Папа.
– Я ужасно по тебе скучал, – вполголоса добавил Чезаре. Она целовала их и приговаривала:
– О, отец мой и брат! Почему все мужчины кажутся рядом с вами такими незначительными и неинтересными?
Они внимательно ее разглядывали. Лукреция изменилась – таков был приговор Чезаре, и на мгновение лицо его потемнело: он вспомнил, что теперь брак Лукреции стал таковым не только по названию.
– Наша малышка повзрослела, – сказал Папа. – Я виню себя во всем, что с тобой произошло: не
– Да, времена были тяжелые, – поддакнул Чезаре. – Ваше Святейшество, вспомните, как мы страдали, когда наши любимые были в опасности.
– Ты прав, сын мой. Но что прошло – то прошло. Хватит горевать. Давайте устроим банкет в честь возвращения моей дорогой доченьки, мне так хочется послушать, как вы поете дуэтом, и посмотреть, как вы танцуете. Чезаре взял Лукрецию за руку:
– А что ты на это скажешь?
– Я мечтаю станцевать с тобой. И желаю показать всему свету, как я счастлива, что мы снова все вместе.
Чезаре прикоснулся ладонями к ее лицу.
– Ты изменилась, но в чем, не пойму.
– Я просто стала старше.
– И теперь лучше знаешь жизнь, – сказал Папа с усмешкой.
Чезаре вновь поцеловал ее:
– Дорогая моя сестра, надеюсь, испытания, через которые тебе пришлось пройти, не были очень уж ужасными?
Она прекрасно поняла, что крылось за этим вопросом, и рассмеялась:
– Да нет, ничего страшного.
Папа положил руку на плечо Чезаре:
– Отпусти ее. Пусть женщины оденут ее к банкету, а потом я буду смотреть, как вы танцуете. И буду счастлив, потому что наконец-то двое моих любимых деточек снова со мною, под одной крышей.
Лукреция поцеловала отцу руку и вышла. Мужчины смотрели ей вслед.
– Как она очаровательна! – воскликнул Чезаре.
– Я начинаю думать, что она – действительно самая красивая девушка Италии, – ответил Папа.
– А я уверен в этом, – Чезаре глянул на отца. Он знал, что Джулия утрачивает свое влияние на Александра: Папа никак не мог простить ей, что она жила со своим мужем. Александр сделал красивый жест – выехал встречать Джулию после выкупа ее из плена, но Чезаре был уверен, что Джулия – уже не основная любовница отца, и был рад этому. Его всегда бесило непомерное возвышение семейства Фарнезе.
И хотя на взгляд стороннего наблюдателя Александр бездействовал и предавался удовольствиям, на самом деле он обдумывал свои дальнейшие шаги. Он объявил Чезаре:
– Надеюсь, скоро мы вернемся в Рим. И нам придется немало потрудиться, чтобы несчастья, которые мы недавно пережили, больше не повторялись. Чезаре, нам необходимо отобрать власть у местных князьков и баронов – ведь они доказали свою неспособность противостоять неприятелю. Я вижу сильную, единую Италию.
– Сильную Италию под рукою Папы, – согласился Чезаре. – Но вам нужна хорошая армия, отец, и хорошие генералы.
– Ты прав, сынок.
Александр видел, что Чезаре вновь готов просить отпустить его, вновь готов уверять, каким хорошим он станет командующим.
И Александр понял: сейчас не время сообщать Чезаре о том, что он запланировал отозвать Джованни из Испании. Джованни предстоит стать главнокомандующим войсками Святейшего престола и отправиться с походом на Орсини, которые так мерзко повели себя во время французского нашествия и предали интересы Папы. А когда он поставит на колени Орсини, все остальные семьи увидят, насколько силен стал Папа, и поддержат его, иначе их постигнет участь Орсини.