Мадьярская венера

Гамильтон Лин

— Что это? — спросила я, указывая на очень потертый кожаный чемодан. Надашди повернулся и поднял что-то вроде чучела сурка и принес мне.

— Нет, нет, — покачала я головой, пробуя одно из трех слов по-венгерски, которые освоила, и снова указала на тот предмет. После нескольких попыток он принес мне чемодан. Внутри лежала очень необычная коллекция камней. Форма камней не была произвольной, было очевидно, что им придали эту форму. Я плохо в этом разбиралась, но была достаточно уверена, что все это были очень-очень старые каменные инструменты. Например, парочка из них вполне могла бы оказаться ручными топориками,

а еще один камешек — наконечником копья или чего-то в этом роде.

— Где вы нашли это? — поинтересовалась я. Он непонимающе уставился на меня.

— Барланг? — произнесла я.

— Иген, — кивнул он, — барланг. Да, их нашли в пещере.

Мне о скольком хотелось расспросить его, и было ужасно жаль, что я не могла этого сделать. Мы просто с минуту смотрели друг на друга, а потом он поманил меня за прилавок и дальше в заднее помещение, которое было еще более странным, чем первое. Там он указал на стеклянный ящик.

— Что это?! — Я была ошарашена.

— Сталин, — рассмеялся он.

— Сталин? — не поняла я.

А он продолжал смеяться.

— Сколько за «Сталина»? — спросила я. Он не понял меня. Я достала свой бумажник и вытянула новенький форинт достоинством в несколько сотен. Вообще-то, форинт — одна из тех валют, которая требуется в сотнях, если не тысячах, для совершения сравнительно небольшой покупки. Он назвал сумму, но я не поняла его, тогда он написал на клочке цифру. Я не могла позволить себе «Сталина».

— Нет, нет, — запротестовала я, указывая на свою голову.

— Иген, — грустно согласился он. Мы поторговались, я все указывала на свою голову и повторяла нет, нет, снова и снова. В конце концов, я рассталась с довольно большим количеством форинтов, плюс с несколькими долларовыми купюрами, и мой новый друг Дюла Надашди поставил в багажник моей машины деревянный ящик со сдвижной пластиковой крышкой, защищающей содержимое. После этого мы со «Сталиным» отправились в Будапешт.

* * *

Половину пути я провела в раздумьях о том, как бы мне пронести «Сталина» к себе в номер, да так, чтобы его никто не увидел. Всю вторую половину пути меня мучила мысль, в своем ли я уме. Я остановилась в небольшом городке, недалеко от трассы МЗ, перед тем как въехать в Будапешт, и потратила последние несколько форинтов на одеяло, в которое я завернула свою покупку. Войдя в отель, я быстро осмотрела фойе, чтобы удостовериться, что никого из див поблизости не было. Затем, отвергнув несколько предложений помочь, я сама отнесла достаточно тяжелый ящик к себе в номер.

Замкнув дверь на оба замка, я поставила «Сталина» на кровать и осторожно развернула ящик. То, что Надашди с юмором (возможно, какая-то коммунистическая шуточка?) назвал «Сталиным», было на самом деле скелетом без головы, отсутствие которой позволило мне сбить цену до той, которую я смогла себе позволить. На месте черепа какой-то шутник, возможно, сам Надашди, учитывая его незрелое чувство юмора, примостил советскую военную фуражку. Скелет также был украшен пистолетом — старым револьвером. Я купила все это: фуражку, револьвер, не потому что это показалось забавным, а по причине того, что скелет был, очевидно, очень-очень старым, разрушающимся даже под стеклом. На нем или ней (я не очень разбираюсь в костях, чтобы говорить наверняка) были сотни, тысячи ракушек — браслеты и ожерелья. Грудная клетка ввалилась,

но я ясно видела кусочек камня там, камешку была придана заостренная форма. «Сталин», который, если убрать фуражку и револьвер, просто идеально совпадал с описанием найденных Пайпером костей, разве что черепа не хватало. И он принадлежал человеку по фамилии Надашди, которая была фамилией домовладельца, у которого Пайпер останавливался и в Будапеште, и в Лиллафюрэде, да и одного из членов команды на раскопках тоже звали Надашди.

Пока я стояла так и пристально смотрела на ящик, в дверь постучали.

— Кто там? — спросила я.

— Кароль, — ответил голос.

— Минутку! — Я в отчаянии осмотрелась. «Сталин» был слишком большим, чтобы засунуть его в ящик комода или в шкаф. Я тут же подхватила ящик и запихала его под кровать.

— А не рановато ли ты? — приподняла я бровь. — Я даже еще душ не успела принять.

— Может, я к тебе присоединюсь? — улыбнулся он.

— Тебя дивы увидят, — напомнила я. — Я думала, что мы в ресторане встретимся.

— Мне все равно, если дивы меня увидят, — промолвил он, обвивая меня руками и ведя в направлении кровати. — Хотя могут возникнуть проблемы, если ты снимаешь комнату с кем-то из них. Судя по тому, что здесь двуспальная кровать, это не так, разве что ты меня разубедишь.

С этого момента все происходило так, как вы могли бы предположить, за исключением момента, когда он ударился ногой обо что-то, торчащее из-под кровати.

— Ай! — вскрикнул он. — У тебя там что-то спрятано под кроватью?

— Просто тело, — отмахнулась я.

— Тогда никаких проблем, — сказал он. Полагаю, это было как раз для книг рекордов: куртизанка над тем, что вполне может оказаться двадцатипятитысячелетним человеком. Однако для меня не все еще было потеряно, ведь, хотя я была слегка одурманена Каролем, влюблена в него, я не достаточно доверяла ему, чтобы рассказать ему об обоих телах, на которые наткнулась за последние пару дней, включая тот факт, что одно из них на данный момент находится вместе с нами в комнате. Кароль знал Коваша, в конце концов, он купил венеру у Коваша. И он наверняка понял бы, почему я потратила столько денег на «Сталина», учитывая то, что он редактировал дневники Пайпера.

* * *

Мы провели очень приятный вечер с Лори и Джимом. Сходили в «Музеум Кавехаз», прекрасно отреставрированную кофейню девятнадцатого века, и замечательно там поужинали. Вино было восхитительное, играла приятная живая музыка. Мы славно побеседовали. Кароль, как и Лори с Джимом, был просто очарователен. Я впервые за много месяцев была почти счастлива.

Мне даже было все равно, когда разговор повернул к статье в газете Торонто, в которой делался намек на то, что венера была подделкой. Очевидно, Джим благодаря Интернету был в курсе всех дел.

— Я твердо убежден, что венера подлинная, — заверил их Кароль.

— А кто автор статьи? — поинтересовался Джим. — Это какой-то эксперт? Не думаю, чтобы я помнил это имя.

— Доктор Талия Ляжёнесс, — ответил Кароль. — Никто не знает, кто она. Никто, кроме меня, как и должно быть.

— Так кто же она? — не удержалась я от вопроса.

— Та, кто ничего не знает о венерах эпохи палеолита, уверяю. Кто-то, кто преследует свои личные корыстные цели.

Наверное, у меня был растерянный вид.