Маэстро
Шрифт:
– Мария, оставь нас с доктором наедине, пожалуйста. – Марат Алиевич любезно улыбнулся, но и в глазах, и в тоне сквозило недовольство.
Госпожа Агдавлетова, кажется, не обиделась. Должно быть, привыкла. Когда двери за ней закрылись, Марат Алиевич стер с лица дежурно-вежливую улыбку и пристально взглянул в глаза собеседнику.
– Сколько, Борис Аркадьевич?
Доктор оторопел. Судя по обстановке и всему, что он знал об Агдавлетове, финансовый вопрос должен был быть последним, что волновало бы его в таких обстоятельствах.
– Признаться, я не знаю точных цифр. Можно узнать в регистратуре клиники. Я закажу полную калькуляцию. Но мы учреждение государственное, и по медицинскому полису… В конце концов, ваши
– Сколько мне осталось?
Теперь Агдавлетов уже не скрывал раздражения. Выпрямился в кресле. Смотрел в упор и явно ждал честного ответа. Что ж, Борис Аркадьевич в силу профессии тоже не любил ходить вокруг да около, хотя врачебная этика порой и заставляла.
– Без операции – полгода. Это максимум.
– А с операцией – пара лет?
Прозвучало с насмешкой. Борис Аркадьевич почувствовал некоторое раздражение. Как будто результат его возможного труда – очень нелегкого, между прочим, уже заранее обесценивали. Как будто пара лет – это не много, не стоит внимания. Иные пациенты зубами выгрызают себе несколько дополнительных месяцев, торгуются с неизбежным до последнего. А этот сидит, приценивается.
– Не знаю, Марат Алиевич. Может быть, гораздо больше. Попытаться однозначно сто`ит. Операция в любом случае улучшит качество вашей жизни. Значительно.
По крайней мере, вы избавитесь от отеков и сможете ходить. Не уставать от пары шагов. А там уж как повезет. Все это он хотел добавить, но не добавил. Слишком хорошо умел читать по лицам. Агдавлетов и не скрывал эмоций.
– Боюсь, ваша операция не вернет мне ничего по-настоящему важного, – произнес артист, закуривая третью или уже четвертую за время их разговора сигарету. – А потому я не вижу в ней смысла.
Он сидел в своем пафосном кресле, такой невозмутимый, будто не произошло ничего особенного. Будто они обсуждали его ближайшие гастроли, которые могут состояться, а могут и отмениться. С видимым удовольствием курил, через две затяжки отпивая по глотку кофе. Для довершения богемного образа не хватало только рояля. Рояль стоял в холле – доктор видел его, когда шел сюда. Борис Аркадьевич чувствовал раздражение. В конце концов он востребованный специалист. Он провел сегодня две операции, отстоял почти шесть часов у стола. А еще текущие пациенты, бумаги, отчеты. Он давно уже мог быть дома. Тоже сидеть в кресле, пусть и не таком роскошном, и смотреть, что там опять вещают в телевизоре о паводках, урожае и угрозах американцев. А вместо этого вынужден уговаривать маэстро на жизненно необходимую операцию. Ну взрослые же люди…
– Марат Алиевич, времени на раздумья не так много, но оно все-таки есть. Мне кажется, вопрос слишком важный, чтобы рубить сплеча. Подумайте, посоветуйтесь с супругой. В конце концов можно проконсультироваться и у других специалистов.
Ему показалось, Агдавлетов как-то резко потерял интерес к разговору. Взгляд стал отрешенным, сигарета дотлела, и он, чуть не обжегшись, с досадой кинул ее в пепельницу. Рядом с ней стояла изящная фигурка. Пузатый карлик в шутовском колпаке и с мандолиной в руках. Половину лица карлика скрывала маска. Агдавлетов потянулся было к пачке за новой сигаретой, но вдруг передумал и взял карлика. Любовно повертел его в длинных, неестественно гибких пальцах. Жест показался доктору странным, как и неожиданная задумчивость собеседника. Еще одно проявление болезни или действительно для себя все решил? Нет, так нельзя. В конце концов он народный любимец. Пусть и давно не выходивший на сцену. Впрочем, так ли давно? Года два назад доктор его видел в каком-то сборном концерте. Наверняка у него еще есть поклонники. Куда бы они делись? И близкие, которые его любят. Можно попытаться хотя бы ради них. Тем более что шансы есть, и очень неплохие. Возможно, надо зайти с другой стороны, убедить. Вот только Агдавлетов мало походил на человека,
– Обещайте мне, что подумаете. Я позвоню вам через пару дней.
Он дождался кивка, но ощущение, что его не слышали, Бориса Аркадьевича не покинуло.
– Мне, пожалуй, пора.
Еще десять минут потратил на объяснения с супругой. Разговаривали в холле вполголоса. Доктор решил, что она имеет право знать. Кто как не жена может уговорить его лечиться?
Лифта в их доме не было – старинное здание, да и всего пять этажей. Еще одна причина для вынужденного затворничества. Нет, он не жалел Агдавлетова. Скорее, искренне не понимал. Выходя на лестничную площадку, увидел девушку, поднимающуюся навстречу. Бросился в глаза контраст между темной одеждой и ярко-красными розами, которые девушка несла в руках. Барышня наверняка шла со свидания. Надо же, еще встречаются среди молодежи галантные кавалеры? А он думал, все они остались в прошлом веке, во временах его юности.
Уже закрывшаяся было дверь в квартиру Агдавлетовых вдруг снова распахнулась. На пороге показалась Мария.
– Борис Аркадьевич, вы забыли зонт.
Черт, ну конечно. Он постоянно его забывает, а потому предпочитает вообще не носить. Но утро было пасмурным, и жена настояла. Доктор повернулся к двери и услышал быстрый стук каблуков за спиной. Девушка с цветами убегала из подъезда.
* * *
Газета «Вестник России»,
номер 16 от 28 декабря 2006 года
«Сегодня на шестьдесят седьмом году жизни после продолжительной болезни скончался известный певец, Народный артист Советского Союза Марат Агдавлетов. Марат Агдавлетов получил признание как исполнитель эстрадных песен, однако в его репертуаре значительное место отводилось классическим произведениям. Как отмечают друзья певца, заслуженные деятели культуры, Агдавлетов всегда был мостиком, соединяющим академическую и популярную музыку. Марату Агдавлетову удавалось исполнять на советской эстраде мировые шлягеры, однако не чужды ему были и народная песня, и творчество современных композиторов. Его исполнение „Катюши“ и „Подмосковных вечеров“ считается каноническим. В последние годы артист редко выступал, что было связано с состоянием здоровья. Свои соболезнования вдове певца уже выразил Президент России. Прощание с Маратом Агдавлетовым состоится в Колонном зале Дома Союзов 30 декабря в 12 часов дня…»
* * *
Газета «Слово столицы»,
номер 26 от 29 декабря 2006 года.
Интервью с Народным артистом России
Леонидом Волком
«– Леонид Витальевич, всех нас поразило известие о кончине Марата Агдавлетова. Вы ведь хорошо его знали?
– Да, для меня это тоже шок. Я очень хорошо знал Марата, мы вместе работали. Поездки, гастроли, выступления в общих концертах. Последние годы реже виделись – Марат как-то отошел от концертной деятельности. Кажется, уезжал за границу…
– Вы знали, что он болел?
– Нет! Не в характере Марата было жаловаться. Даже если с ним что-то такое происходило, знали об этом только самые близкие. Его супруга, я полагаю.
– Скажите, каким вы запомнили Марата Агдавлетова?
– Страстным! Понимаете, сейчас на эстраде много артистов и их публика с трудом различает по лицам и именам. А тогда на экране появлялись личности. Так вот, из всех певцов моего поколения Агдавлетов был самым ярким. Самым искренним. Самым пронзительным. Я сейчас говорю вам совершенно откровенно.