Мафиози
Шрифт:
Не давая Марио перевести дыхание, он приблизился к противоположной стене и снял с нее тот самый футляр от виолончели.
– Вот здесь я прятал свой пулемет... Храню его как память...
У него было сейчас звериное, садистское выражение лица - в первый раз Марио видел его таким - глаза полуприкрыты, как у тигра. Он, похоже, наслаждался тем душевным землетрясением, которое буквально превратило Марио в развалины.
– Я вижу, ты испугался. Для Паганини отсутствие хладнокровия - это очень плохо... Но я тебя прощаю ради первого раза, - сказал он строго и понимающе.
Марио был недвижим. Он потерял ощущение
– Позвать слугу, чтобы он принес что-нибудь выпить? Если хочешь, сделаем маленький перерыв, прежде чем я продолжу, - добавил отец.
– Нет, - сказал Марио с неожиданной решимостью.
– Хочу все это услышать немедленно.
– Итак, продолжать?
– спросил отец.
– Продолжайте... Продолжайте!
Глава 5
– Я приехал в Нью-Йорк зайцем, без гроша в кармане и не зная языка. Но мне посчастливилось встретить друга детства из Неаполя. Прожженный мафиози, он сразу же взял меня на работу...
– На мафиозную?
– А на какую же другую, Марио?
– И ты так сразу согласился?
– Голодная собака хватает ту жратву, какую ей бросают. А я был как раз голодной, бездомной собакой, но с душой волка. Три года на войне, да еще два в плену - я хорошо изучил философию этого мира: жизнь твоя в глазах других не стоит и цента. Следовательно, и жизнь других в твоих глазах ничего не должна стоить. Ты, надеюсь, понимаешь, это была хорошая теоретическая основа для моей карьеры в мафии. Практическое применение этого кредо было того лучше. Уже через полгода я стал главарем в группе убийц в большом клане знаменитого Тиволино. А знаешь, кто у меня был первым помощником? Тот самый мой друг, который меня завербовал... Бедняга Риакони! Он совершенно не завидовал моему стремительному возвышению. Наоборот...
– Риакони звали твоего друга?
– Да...
– Что-то мне напоминает это имя.
– Естественно, коль ты знаком с его сыном. Джузеппе Риакони был отцом Валентино…
– Теперь понятно, почему ты его поддерживаешь с таким фанатизмом...
– Это сын моего первого покровителя на американской земле. Бедный мой Риакони! Его убил позже клан Джулиано, который был на ножах с Тиволино. Устроили смерть в пять приемов... Да, да, мой бамбино... Каждую неделю ему отрубали по одной части тела в притоне, куда его заманили. Сперва руки, затем ноги и, наконец, его мужские органы. А потом то, что осталось, запаковали и бросили перед его домом...
– Какой ужас!
– прошептал Марио, чувствуя себя на грани обморока.
– Отмщение мое было еще более ужасным, - сказал Игнацио, усмехнувшись с таким невинным самодовольством, будто рассказывал о своих спортивных достижениях в юности.
– Знаешь, как я отомстил, дорогой мой мальчик, тому, кто заманил моего дружка Риакони? Я убил по очереди пять членов его семьи у него на глазах. Пятью различными способами...
– Воды...
– прошипел Марио, уже в полушаге от обморока.
Игнацио наполнил из графина на столе стакан и протянул с отеческой заботой.
– Знаю, что пугаю тебя всем этим... Я это делаю, чтобы мой ответ на твой справедливый вопрос, бамбино мио, был воистину убедительным. Теперь ты наконец поймешь подлинную причину, почему я все это время берег тебя. В своей молодости я был преступником.
Толстокожий американский динамизм преуспевающего гангстера полностью исчез с лица, как простой макияж под дождем. Слезы катились из его глаз с безудержной средиземноморской стремительностью. Жесты обрели душераздирающую выразительность простолюдина из Неаполя в минуты священного пафоса.
– Мадонна, - вымолвил он, взглянув вверх со скорбью раскаявшегося Вараввы.
– Помоги сыну моему понять его бедного отца...
Волнующие арии милосердия отозвались в душе Марио оркестровым сопровождением, в котором его труба играла, естественно, первую роль. Сам бог был здесь маэстро, воплощенный во второго Тосканини. В конце концов, случай с его отцом был не первым и не вторым в этой противоречивой стране. Разве не читал Марио в Афинах в приложении к какой-то газете захватывающую биографию старика Кеннеди? Все знали, что первые свои большие деньги он сколотил, собирая запрещенные плоды сухого закона. И тем не менее алкоголь греха теряет свою дьявольскую сущность, перемешавшись со священной влагой последующего раскаяния.
– Бедный папино... В какую трясину бросил ты свою молодость, - сказал он нежно, сострадательно.
– Да... Это было болото черно-красной крови. И я находился по горло в нем, - скорбно согласился Игнацио.
– К счастью, я не долго оставался на этом месте...
– Значит, ты вовремя сумел избежать этой несчастной судьбы?
– спросил с некоторым облегчением Марио.
– О да - воскликнул торжествующе отец.
– Я быстро стал заместителем главы . А затем главой... В крупнейшей мафиозной «семье» Америки. Больше не было нужды убивать собственноручно. Другие убивали за меня...
Он выглядел полным энтузиазма от этого поворота жизни. И ожидал увидеть то же воодушевление во взгляде Марио, однако тот оцепенел в кресле, и лицо его почернело - можно было подумать, что он сидит на электрическом стуле.
– Почему ты так смотришь на меня? Я стал главой, Марио! Я создал великий клан Паганини.
– Ты и сейчас глава?
– Конечно, пока я жив. Только смерть может сбросить меня с трона. Но теперь она мне не страшна. Ибо если я и уйду, вновь будет царствовать Паганини. Ты!
– Я?
– содрогнулся от нового электрошока Марио.
– Разве у меня есть другой наследник, помимо тебя, сын мой?
– Ты считаешь, и я стану мафиози?
– Избранным из избранных.
– То есть архимафиози?
– Кем же еще может стать мой сын? Я тебя не пошлю, конечно, начинать снизу, вместе с отбросами преступного мира, пусть даже и под покровительством, как Валентино. С теми, кто убивает ножами, пистолетами и удавками. Нет! Я не допущу, чтобы ты прошел мои собственные мучения. Научу сразу командовать. Сам займусь твоим воспитанием.