Маг 11
Шрифт:
Но, все же не считает, что время общения с простым народом удлянего прошло, не только князья и императоры ему интересны. Принимает постоянно и обычных людей, благословляет и дает советы, так что такое дело богоугодное ему идет явно в зачет.
Но, тут мне придется нажать на него как следует и огорошить блаженного Григория своим знанием будущего.
И особенно тем, что его бывший приятель иеромонах Илиодор сможет убежать из страны через Финляндию через пару лет. Убежать и писать не переставая всякие разоблачающие Старца книги,
Нужно нам с Григорием такое унижение? Агентов там за ним с ледорубами отправлять постоянно? Нет, конечно!
Через Финляндию, которая теперь как бы совсем отдельная страна и имперских чиновников посылает далеким лесом.
То есть, въехать в нее может каждый свободно, а вот отправлять правосудие или хотя бы хватать преступников царская власть не имеет здесь права по дарованной из лучших побуждений вольности.
Хотя, Распутин и так здорово на бывшего приятеля разозлился, ответил через царя за это дело церковной ссылкой во Флорищеву пустынь Владимирской губернии, из которой тот до сих шлет проклятия и свои многочисленные откровения жадным до скандалов газетчикам.
Ну, и одновременно с этим выставляет государя Николая Второго дурачком рогатым.
Вот, недавно подал прошение о снятии сана и в декабре этого же года его получит от Святейшего Синода после полугода уговоров.
По всем признакам доведет одну из своих дочерей божьих, частично душевнобольную Хионию Гусеву, на которую он имеет очень большое влияние, до попытки убийства Распутина купленным за три рубля кинжалом на рынке.
И оплатит ей дорогу сам или через кого-то до Тобольской губернии, не своими же ногами она туда добралась с Дона.
Получив внезапно первый удар в живот, Распутин отбежал в сторону и сбил ее с ног валяющейся на земле оглоблей, насколько я помню историю.
Видно, кстати, что дурное дело — заразное оказалось, вскоре, через пять лет от того случая уже ее родная сестра, Пелагея Гусева, так же нападет с ножом и ранит Патриарха Тихона на паперти храма Христа Спасителя.
Но, это уже случится при революционной власти, поэтому наказана она не будет.
Так что вот этого бегства допустить нельзя никак, пусть даже придется чертова иеромонаха грохнуть лично мне снова. С ним-то особых проблем не возникнет, надеюсь. Хотя, у него то как раз имелись в Царицыне тысячные толпы горячих почитателей и даже в ссылке кто-то из них, наверняка, остался.
Правдой еще окажется и то, что он смог получить у Распутина одно из слишком откровенных писем Александры Федоровны и других княжон. Тем более, случилось это еще в 1909 году, помешать случившемуся я никак не могу.
Если, конечно, не придется мне перенестись для лучшего эффекта на несколько лет назад еще раз.
Вполне возможный для меня вариант. Я не очень рассчитываю, что мои задумки получатся с первого раза, а вот уже с полученными знаниями о жизни и новыми документами вполне возможно так поступить.
Если
В декабре 1911 года они с Распутиным совсем рассорятся, вот тогда-то и появится идея использовать полученные письма, чтобы отомстить Распутину, который лишил его своей поддержки перед сильными мира сего и отказался выдать пять тысяч рублей на устройство типографии. И еще сослать куда подальше из Царицина умудрился через свое влияние.
Скорее всего, его близость в Старцу и последующее разочарование в нем просто правильно использовали, а он сам оказался очень честолюбивым авантюристом.
И такие бывают в религиозной сфере нередко. Свояк свояка видит издалека.
Полное сходство почерка в письме и сама личность божьего человека старца Григория — и круто замешанный скандал уже готов.
Открывать глаза на своего бывшего приятеля Григорию поздно, но, вот предупредить про будущее стоит.
И еще я должен что-то продемонстрировать из божественного, чтобы заинтересовать Старца конкретно в своей личности. Ему такие знакомцы с разными способностями не помешают для усиления впечатления о самом себе.
Вскоре меня проводят на кухню, где Старец пьет чай. Настроен он неласково и просто кивает мне, даже не поднимаясь на ноги:
— Чего тебе надобно, Сергей Жмурин?
Да, очень похож на свои фотографии, черен волосом и лицо такое интересное, необычное очень. Даже на меня производит серьезное впечатление своим взглядом умных глаз.
— Разговор серьезный имеется, уважаемый Григорий Ефимович. Я бы от чая тоже не отказался, особенно, если с бубликами.
Распутин с удивлением смотрит на меня:
— А дело у тебя какое?
— Да все про приятеля вашего бывшего, иеромонаха Илиодора, в жизни Труфанова.
— Не приятель он мне! Тварь подлая! — вспыхивает тут же Распутин.
— Знаю, уважаемый Григорий Ефимович. Денег вы ему не посулили от монарших особ. Пять тысяч на типографию. Вот он сразу на сторону ваших врагов перешел, хотя и так давно собирался. И письма выдал газетчикам.
В хмуром взгляде Старца появляется интерес:
— Откель знаешь его?
— Нет, Григорий Ефимович. Я Илиодора и не видел никогда в жизни. Однако же — знаю много чего. И новости мои не очень хороши для вас и императорской семьи.
— Говори! — теперь Распутин хорошо настроен на общение.
— А позвольте мне чаю, уважаемый, да с баранками. Там и поговорим обстоятельно и со значением.
— Яков, обслужи господина разночинца! — зовет Распутин кого-то из прислуги.
Пока готовится чашка и насыпаются свежие баранки в миску передо мной, я молчу. Потом показываю взглядом на Яшку, мол, лучше бы отправить его подальше.
— Выйди. Да будь рядом, если позову, — командует ему Распутин, слуга уходит в соседнее помещение, коридор, ведущий к двери.