Маг 11
Шрифт:
Пришлось камер-юнкеру топать за картами, я пока взял перерыв на отдых и теперь как бы прихожу в себя в соседней комнате за кофием с эклерами.
На самом деле, если бы я знал, где будет происходить встреча и был бы шулером, я бы купил сам заранее все карты в ближайшей лавочке, пометил их рубашки и снова сдал бы обратно за полцены. Как это делали самые продуманные жулики моих времен.
Хорошо все же, что мне не приходится так упираться, чтобы доказать, что я обладаю невероятными способностями.
— Сергей,
И передо мной ставится полное блюдо с пирожными для обеспеченной части населения, которые мне в это время очень нравятся за свой вкус и неподражаемое качество ингредиентов.
Через четверть часа возвращается в квартиру виновник спора с приятелем, сначала они долго и весело рассказывают Старцу и дамам, что им пришлось пережить во время поиска колод.
Ну, и пусть рассказывает, мне благожелательное отношение придворного человека не помешает, когда я тактично докажу всем присутствующим, что от замены колоды мое умение никак не зависит.
И вскоре доказываю это очень зримо. В этот раз карты мне в руки, кроме одной, не дали, все сделали сами.
И вскрыли и раздали участникам игры-соревнования.
Однако, я почти всех в одни ворота победил, пришлось камер-юнкеру, этому самому Пистолькорсу, признать, что от карт мое умение не зависит. Ну, правда, небольшой мазок на повышение репутации самому Распутину я сделал все же. Его карту не смог угадать оба раза, как ни старался почему-то, зато всех остальных легко вывел на чистую воду.
И Старец Григорий благосклонно закивал головой, мол, у меня все без обмана всегда.
Пообещал настоящее чудо и вот оно перед вами. Пусть сначала и не поверил кое-кто, но, уже признал свою ошибку.
Пистолькорс этот потом пристал ко мне с вопросами, как у меня так получается и в чем хитрость спрятана.
Пришлось ответить с пониманием:
— Сам это объяснить не могу. Чувствую как-то и все. Сами изволили видеть, что с Григорием Ефимовичем моя сила не сработала. Не получается пробиться через его на редкость мощную ауру.
Ну, и камер-юнкер отстал от меня, видя, что я не хвастаюсь и не выступаю гоголем, а веду себя скромно и даже немного застенчиво.
— Ты как, Сергей, пуст или есть еще сила? — улучив момент, спросил меня сам Григорий.
— Увы, Григорий Ефимович, пустоват уже. Не совсем, однако, ничего интересного не покажу сегодня.
— Ладно, езжай тогда домой. Мы в другое место поедем сейчас.
Прямо с гастролями по Петербургу катается божий Старец, не дает своим верующим заскучать без него.
Ну, я сразу же откланялся и прыгнул на извозчика, порадовав его хорошим заказом.
Надеюсь, это мое нежелание пререкаться и как-то себя выставлять все же приведут меня туда, куда мне
Теперь я еще прожил два дня в гостинице, добавив по итогам двух вечеров игры в карты примерно пятьдесят рублей в плюс, как до меня дозвонилась на рецепцию гостиницы эта самая Акилина и передала слова Старца:
— Завтра поедем в гости к очень важным людям. Прибыть нужно на квартиру к десяти утра. Одежда чистая, быть трезвым. Игрушки для фокусов с собой захватить.
Отлично, даже если мы не поедем в Царское село, ожидается показ у каких-то их светлостей и прочих князей. Так, понемногу я двигаюсь в нужном направлении, хотя, уже конечно надоело мне в качестве фокусника выступать перед поклонницами Старца Григория.
Однако, мы с ним только вдвоем спешим на извозчике на Царскосельский вокзал, который тут недалеко и потом в вагоне для чистой публике катимся в Царское село. Григорий опять в своей красной рубахе и блестящих сапогах производит большое впечатление на окружающих, настолько большое, что вокруг нас остается много свободного места.
В общем, я чувствую хорошо заметный негатив со всех сторон, история с письмом императрицы уже подорвала авторитет царской семьи до какого-то почти нулевого уровня.
Ну, и на меня негатив тоже ложится, как на спутника безбожного Старца, судя по взглядам публики.
Ну, ничего, я это потерплю без особых проблем.
Немного мандражирую, судя по всему, сегодня и состоится моя встреча с семьей императрицы, думаю, что фокусы свои я буду всем сразу показывать. Вряд ли будет при этом сам Николай Второй присутствовать, ничего, мне главное до его супруги достучаться.
Тут у меня много всяких козырей, главное — успеть их выложить, пока обратно не потащили.
На вокзале нас уже встречает машина с императорским штандартом, Распутин сразу выпрямился и стал на недоброжелателей, пусть и скрытых, с вызовом посматривать.
Да, даже на него этот негатив оказывает определенное впечатление, но, близость к семье правящей династии все искупает в моральном плане. Из простых-то сибирских мужиков да в царские фавориты попасть!
А ведь сегодня может случиться настоящее крушение роли Старца Григория при императрице и всем царском дворе, если у меня получится оказаться рядом с цесаревичем на какое-то время.
Вскоре машина заезжает в раскрытые боковые ворота и нас встречает тот самый камер-юнкер, который Пистолькорс:
— Добрый день, Григорий Ефимович! И вам тоже, Сергей!
Здороваясь в ответ и слышу, что мне придется пройти через осмотр, как первый раз попавшему во дворец и приглашенному к императорской семье в гости.
Мы заходим в помещение караула, сам камер-юнкер осматривает мои вещи в саквояже, другой офицер тщательно ощупывает меня и мою одежду, просит снять легкие ботинки для осмотра.