Маг 11

Белов Иннокентий

И такой способности к власти у них совсем нет, поэтому они и закрываются, как могут, от многочисленной родни Николая Второго, чтобы не получать лишние обиды.

Уж владетельная то родня отлично знает — что такое быть настоящим, до костей мозга прирожденным правителем.

Но, что имеем — то имеем, поэтому Николай Второй тянет на своих не слишком широких плечах огромную и плохо управляемую Империю.

Зато вся остальная родня просто радуется жизни без особых обязанностей и посмеивается над ним.

— Сударь, не хотите ли вы отдохнуть?

Или подкрепиться? — обращается ко мне через минут пятнадцать сам Пистолькорс.

Похоже, он будет моим посредником для начала во всем дворце.

— Да, перекусил бы с удовольствием, господин камер-юнкер, — отвечаю я и поднимаюсь на ноги.

Мы уходим в местную едальню для офицерского сословия, где получаем приличное обслуживание и хорошие порции первоклассной еды.

Распутин увидел, что мы уходим и не дожидаясь, пока закроется осторожно за нами дверь, устремился к государыне и цесаревичу.

— Оклемался, старый прохиндей, — усмехнулся я про себя, но, мое выражение лица как-то довольно легко считал этот самый Пистолькорс.

Показал мне, что понял ход моих мыслей при взгляде на Распутина.

— Ну, камер-юнкер совсем не прост и не зря занимает свое место при дворе. А вот с каким предложением поспешил Старец Григорий к императрице — вот это мне интересно, — думаю я про себя, пока мы идем куда-то вокруг дворца и поднимаемся по высокой лестнице в пристройку около какого-то хозяйственного здания.

Понятно, что без такого обязательно сопровождения одним из офицеров охраны ходить постороннему человеку по территории дворца не положено.

— А не хлопнуть ли нам по рюмашке? Для лучшего аппетиту, и чтобы отпраздновать излечение цесаревича! Грех за такое не выпить! — прерываю я затянувшееся молчание во время поедания грудки какой-то благородной птицы под очень вкусным соусом.

Чего не выпить холодненькой водочки и не дать идти событиям так, как они идут.

Да и расслабиться не помешает. Я сделал очень много, чтобы осторожно и тактично показать мои способности. Если же их Александра Федоровна не оценит — это уже не мои проблемы. Если Распутин как-то сможет ее заболтать и направить в сторону от меня ее мысли.

Камер-юнкер внимательно смотрит на меня, немного задумывается и кивает прислушивающемуся к нашему разговору официанту.

Похоже, решил проверить, как употребляет беленькую такой незаурядный человек, как я.

Обладающий загадочными возможностями и зачем-то невероятным образом взбаламутивший тихую жизнь двора.

Вполне возможно, что я окажусь не держащим удар крепким алкоголем, меня развезет и я по пьянке покажу свое истинное лицо. Только, те пять рюмок ледяной Смирновской от поставщика Двора его Императорского Величества никак меня не напоили.

— Хороша беленькая, — только и сказал я, — Но, уже хватит.

После обеда вернулись в комнату цесаревича, где Алексей очень сердечно поблагодарил меня и попросил остаться пожить во дворце.

Распутин довольно хмуро смотрит в мою сторону, императрица,

наоборот, с очень большой благодарностью. Я понимаю, что попытка Старца Григория как-то подвинуть меня с главной позиции помощника по лечению явно провалилась.

Да и как она могла получиться после явного чудесного излечения, которое раньше занимало по две-три недели постельного образа жизни и не проходящих страданий.

— С удовольствием, Ваше Императорское Величество! — надеюсь, я не ошибся в титулоименовании наследника престола.

После получения официального подтверждения приглашения от императрицы, я решаю сразу закрыть вопрос со своими вещами. Чтобы уже с определенным таким комфортом разместиться в каких-нибудь гостевых покоях для представителей высшей знати, посещающих дворец.

В любом случае, мне пора съезжать из гостиницы, как раз завтра заканчивается оплаченное время за номер. Купчиха из номера напротив удовлетворена несколько раз за ночь после моего визита и уже тоже съехала. Ее грудные стоны посреди ночи переполошили немало постояльцев в соседних нумерах, да и мне послужат не очень хорошей рекламой в приличном отеле, поэтому и на самом деле пора переехать.

Как это уже сделала она сама.

Пора уходить в тень со своими левенькими документами и слишком удачливой игрой в карты. И так со временем писаки газетные по всему этому пройдутся, очерняя очередного приближенного к престолу жулика.

Ничего, тут еще можно вызвать на дуэль или просто надавать по щекам борзописцам моей могучей рукой.

Буду этим делом заниматься с особым удовлетворением, как жертва подлых клеветников. Законы только нужно немного поправить про удовлетворение при оскорблении печатным образом.

Лучше и более изолированного места для меня и моих тайн, чем царский дворец, в самом Петербурге не имеется.

— Как лучше устроить ваш переезд? — обращается ко мне камер-юнкер.

— Я бы вернулся в Санкт-Петербург, собрал свой багаж и к вечеру бы приехал во дворец. Лучше приставить ко мне пару сопровождающих. Для вашего и моего спокойствия.

— Можно отвезти вас и забрать вещи на машине из императорского гаража, — предлагает он.

— Ни к чему так привлекать ко мне внимание. Пара-тройки сопровождающих будет вполне достаточно. Я живу на Садовой, там от Царскосельского вокзала совсем недалеко.

Да, так и царедворцу спокойнее, что я никуда не денусь и мне проще вещи перевезти во дворец.

Так и поступили, меня с парой офицеров царской охраны отвезли на машине к вокзалу, там на поезде мы оказались в городе, потом снова нанят извозчик.

За десять минут я собрал вещи в номере, слазил под кровать и достал оттуда еще один небольшой портфель, чем изрядно удивил одного из офицеров, нагнувшегося посмотреть, что я там ищу.

Правда, скрыт с него я уже снял, как только вошел в номер, поэтому ничего особо удивительного он там не увидел. Только немного пыли на моей груди от лазанья и все, зато, помогли ее отряхнуть.