МАГ 7 (возвращение)

Белов Иннокентий

Скоро посмотреть на такое представление собирается толпа крестьян, весело и издевательски комментирующая каждый момент никак не могущих договориться сторон.

Рыжие, было, начали и на них кидаться, только толпа оказалась сплоченной и спуску уродам не дала. Наоборот, закидали их землей, под общий смех, тогда взбешенный Старший кинул деньги лесорубам под ноги.

Да, это оказался очень глупый поступок, лесорубы не обратили внимания на валяющиеся монеты и показали, что деньги положено отдавать в руки, а что там валяется — это не их дело.

Все же эти Рыжие,

какие-то особенные дятлы, настолько упертые, что мне захотелось сделать все возможное, чтобы смерть показалась им подарком.

Толпа становится все больше и люди, осознав, что теперь они могут отыграться за свои прежние обиды, все активнее размахивают посохами и ножами, подступая ближе в кучке Рыжих.

Теперь ситуация стала настолько накаленной, что я пожалел, что не нахожусь там, в толпе, уж я бы что-нибудь придумал, чтобы Рыжих начали убивать.

Хотя, тогда немало простого народа погибнет, ладно, возьму все смерти на себя. Разберусь с ними сам, как и положено наследнику силы Великих магов, да еще усиленному палантиром.

Старший Рыжих покопался в кошеле и выдал требуемую сумму лесорубам, теперь уже в руки, понимая, что еще пара минут промедления и число требующих начать лупить нелюдей начнет увеличиваться критически. Да и даже, если Рыжие отобьются, а они — скорее всего, отобьются, все же, настоящие воины и обучены убивать, в отличии от окружившей их толпы крестьян, после такого побоища им не придется уже жить в Асторе и в свой дом они больше не попадут. Где, в подвале, лежат огромные сокровища, которые незамедлительно отойдут в пользу города, из-за прирожденного непобедимого жлобства за пару серебряных данов.

Похоже, что теперь Старший требует у лесорубов сдачу, судя по тому, как они разводят руками, заодно, успокаивая своих сторонников и обещают отдать, после дождичка в четверг. По их смеющимся лицам, это наглядно видно, что они получили настоящее удовольствие и плевать они хотели на все угрозы Рыжего племени.

Да, мужики они крутые, как я успел убедиться и с Рыжими нигде не встречаются, им ничего от нелюдей не требуется, так что, лесорубы перекидывают дрова и распиленные стволы деревьев на подводу, с которой Рыжие сняли своих покойников, обряженных в специальные погребальные наряды. Не собираются доверять им свою собственность в виде крепкого битюга и усиленной подводы для перевозки больших тяжестей, как я уже могу определить с первого взгляда.

Толпа начинает постепенно рассасываться, вспоминая, что у всех есть свои дела и заботы, раз тут веселье закончилось и лесорубы договорились по деньгам.

Лесорубы, перекинув часть дров на подводу Рыжих, большую часть просто свалили около нее и, развернув подводу, укатили обратно, в сторону моста, весело попрощавшись со Старшим Рыжих.

Рыжие, демонстративно не обращая внимания на редеющую толпу, складывают дрова определенным образом, как я понимаю и через десять минут водружают на сложную конструкцию обоих покойников, как странное украшение.

Лошадь и телега, арендованные Рыжими, не настолько сильные, чтобы везти всю порцию дров, поэтому часть, довольно небольшая, остается валяться на земле,

Рыжие собирают втоптанные в землю деньги и, огрызаясь на оставшихся зрителей и свидетелей их унижения, стегают лошадь, которая с трудом везет свой груз.

Они скрываются за поворотом, за кустами и мне приходится выбираться из своего укрытия и идти за ними, обходя по краю народ, идущий мне навстречу.

Рыжие потеряли даже в таком ерундовом деле почти полчаса, из-за того, что Старший бросил отложенные деньги на землю, уверен, точно отмеренные, и, по итогу, не получили сдачу, подверглись многочисленным оскорблениям, теперь наверняка, мечтают на ком-то оторваться.

Свежие следы от колес перегруженной телеги хорошо выделяются на поросшей травой дороге, из-за постоянно виляющей наезженной части я не могу видеть процессию, не приближаясь к ним слишком близко. Поэтому, я решаю не спешить, киваю встречным путникам, не особо обращающим на меня внимание и время от времени кидаю поиск, стараясь обнаружить оставленную Рыжими засаду.

Иду я так пару часов и потом замечаю, что приблизился слишком близко к отряду Рыжих. Я вижу их через кусты, лошадь уже ослабела и не может катить свою ношу даже медленно самостоятельно, поэтому все Рыжие толкают ее вперед, кроме, может, своего Старшего, идущего сбоку и осматривающегося вокруг.

Я останавливаюсь и жду, пока они удалятся, но, замечаю, что Старший кидает пару быстрых взглядов в мою сторону. Меня он видеть не может обычным зрением, похоже, что он почувствовал мое внимание, так и должно быть, ведь, он — точно маг. Вряд ли, накладывает скрыт на тайники кто-то другой из этого семейства.

Ну, что же, враг предупрежден, что кто-то их преследует и теперь, наверняка, все Рыжие в курсе этого и мечтают о тех мучениях, которые они могут подвергнуть соглядатая.

Когда схватят, устроив засаду.

Особенно, после сегодняшнего унижения, где Рыжим пришлось уступить и даже переплатить за дрова, насколько я понял. Ярость клокочет внутри и так на редкость несдержанных нелюдей, а тут такой подарок — шпион, который зашел слишком далеко.

В принципе, и я не против засады, в которую отправят пару своих Рыжих, я смогу разделаться с ними раньше, чем с остальными, все полегче окажется потом.

Вскоре процессия сворачивает с проселочной дороги в сторону моря и теперь движение подводы совсем замедляется. Идя следом, я вижу срезанные кусты и молодые деревца, успевшие прорости в колее, которую заново торит лошадь.

Значит, Рыжие двигаются к берегу моря, там у них присмотрено место для большого костра в полной уединенности, что очень даже не плохо. Да, вообще, отлично, такое уединенное место мне и требуется, для душевного общения.

Из-за перегруженности телеги и плохой дороги скорость продвижения замедляется совсем, я же, постоянно контролирую расстояние между нами, желая знать, где меня будут поджидать Рыжие.

Хотя, если тот же Старший почувовал мою магическую силу, возможно, разговор начнется вежливо, по началу. Все же я — представитель старых хозяев, которым они верой правдой служили почти двести лет.