Маг черного солнца
Шрифт:
— Ты все равно здесь умрешь, — попытался сказать он, но я, казалось, прочла это в его глазах и по сухим, крошащимся губам. Он все-таки нащупал что-то в кармане и кинул это в меня.
Анатоль мгновенно отбил мечом летящий артефакт и кинулся к старику. Но, не успел убить мага — уже через долю секунды Тероний осыпался пеплом на трон, и магия вокруг просто исчезла. Ветер ворвался в окна и заполнил зал, подняв в воздух темный прах.
Я покачнулась и рухнула на грязные раскаленные плиты пола, ощущая их нестерпимый жар. И пусть через секунду меня подхватил на руки Анатоль, я все равно получила очень сильные ожоги на руках и коленях. Кристалл, словно упавшая звезда,
Вокруг началась суета, бегали охранники, помогая пленным придворным, протекторы устраняли пожар на балках, медики укладывали раненых на носилки.
А я лежала на руках Анатоля и ощущала, что жар не проходит и горит все тело, даже там, где не было повреждений. Меня скрутила сильнейшая судорога, заставив выгнуться дугой и закричать от боли. Слезы застили глаза, я провела рукой по лицу, пытаясь вернуть себе возможность видеть, но единственное, что я смогла заметить — что мои пальцы в крови.
— Диора, — кричал Анатоль, подхватывая меня поудобнее и бережно обнимая. Он быстро понес меня куда-то по коридорам, покрытым пеплом и следами погрома. Я заметила перед собой зеркальную стену, вписанную в интерьер, и едва слышно взвыла, увидев свое отражение. На меня из блестящей поверхности глянуло серое чудовище, по его осунувшемуся лицу текли кровавые слезы. Острые скулы, черные без белков глаза, клыкастый оскал, полный ужаса и боли. Через секунду я увидела, как у чудовища лопнула кожа на лице и повисла лоскутом. Я всхлипнула и коснулась пальцами щеки, дрожащей рукой и сжавшись в комок от страха. Но мои пальцы нащупали лишь обычную щеку, хотя и слишком холодную для человека.
Анатоль нес меня куда-то, но коридоры внезапно померкли, потолок в высоте надо мной растворился в серой мути, а звуки резко стихли, словно кто-то выключил запись.
Глава 46
Я осталась совершенно одна посреди тишины и темноты. Я все еще находилась в сознании, но словно бы ослепла, утратила возможность чувствовать и ощущать. Вокруг была только невероятная пустота, глубже космического вакуума, бездонее тьмы за Внешними Горами. В какой-то момент я поняла, что ничего нет, пропали боль и жар, нет больше теплых рук Анатоля, не слышно криков и суеты, даже запах гари — и тот исчез.
Я даже не чувствовала тела, словно… умерла.
Это мысль должна была меня испугать или же вызвать бурю эмоций, но ничего не произошло. Это было закономерно. Последние сто лет я дразнила судьбу, не ощущала ни страха, ни смысла жить, отчего кидалась в огонь, в битвы, в любые страшные события, даже не задумываясь о своей смертности. Этот момент должен был настать, день, когда мне не повезло, когда темная тень устала за мной гоняться и наконец догнала.
В какой-то момент я заметила, что словно бы иду по мощеной дороге, висящей в темноте. Мимо проплывали образы, нет, не как картины или же сценки в театре, тут не было привычных аналогий. Я лишь ощущала некие события, знакомые мне по спектру эмоций, и уже в моем сознании они превращались в воспоминания. И теперь, когда мой путь закончился, пришло понимание истинных причин и следствий прожитого.
Например, кем бы мы могли стать, если бы Натаниэль не решил идти другим путем. Мы были бы королем и королевой, колоссальной силой и властью, мощью, способной править мирами и создавать историю. А вышло, что на этой трудной дороге я осталась одна, но едва ли могла сыграть этот дуэт сама.
Целая цепь событий оборвалась, так
Мимо проплывали образы, они, как ветер, обдавали меня гаммой эмоций, но ничто уже не могло меня ранить сильнее, чем одно-единственное событие, поставившее крест на всем. Едва ли я жалела себя и пыталась оплакать, пусть это делают те, кто остался в мире живых. Просто именно в этот миг я осознала, как тяжело найти другую судьбу, когда лишился предначертанного.
Я заметила свет, мерцающий огонек где-то далеко впереди и ускорила несуществующий шаг, словно потянувшись к сверкающему пятну. Мне не хотелось смотреть по сторонам, все события моей жизни и так были обдуманы, они надоели мне прежде, и разглядывать их теперь — лишь жевать надоевшую жвачку.
Но вскоре я увидела картины, которых не помнила. Пришлось замереть и с удивлением начать их рассматривать. Мне не удавалось рассмотреть их в подробностях, но я понимала — это будущее, то, в котором нет меня. Я не могла уловить конкретных событий, но ощущала боль, страх, даже ужас, отчаяние, усталость, безнадежность. Если бы была жива, я бы презрительно фыркнула. Даже галлюцинациям не убедить меня в том, что без меня рухнут миры и все пойдет наперекосяк. Я всего лишь странствующий архимаг и принцесса торгового города, для геройских подвигов есть сотни более достойных людей. Да и Вселенная как-то же справлялась со своими проблемами до моего появления на свет, значит и впредь разберется.
Я отвернулась от картин будущего — или прошлого? — и пошла вперед. Свет — это всегда хорошо, это выход из пещер, путь из глубин на поверхность, маяк на горе среди ночного шторма, чтобы там ни было впереди, это не будет хуже свершившегося.
Опустошение.
Это слово вынырнуло из глубин моего сознания и словно пригвоздило к безымянной дороге. И еще отчужденность. С каких пор мне стало плевать? На жизнь и смерть, на то, кто я и где, на все вокруг? Когда я перестала считать важным жить, любить, сражаться, отдыхать? Когда я утратила то, что с таким трудом в себе воспитала? Где-то среди далеких, холодных звезд, когда из пучины космоса все кажется таким мелким и неважным, а жизнь лидорианца — кратким мигом по сравнению с вечностью. И кажется, что никакие действия не смогут отразиться на этой бесконечности, на древних звездах и бесчисленных галактиках.
Самое плохое оказалось в том, что точка зрения была в корне неверной. Абсорбы на моих глазах доедали звезду и планировали поступить аналогично с другой системой, где жили миллионы людей. Но и я же уничтожила двоих из них. Мы с Анатолем очистили от Тьмы целую планету и создали прецедент. Это работа в космическом масштабе, а ведь мы только начали. Сколько еще звезд могло погаснуть? Так ли мала моя роль, как мне приятно думать, чтобы не терзаться сомнениями?
Я неуверенно оглянулась назад. Позади тоже мерцал свет, теплый, мягкий. Снова посмотрев вперед, я поняла, что огни отличаются между собой по оттенкам и ощущениям.
— Да вы издеваетесь! — устало подумала я. — Опять экзамен? Тогда бы уже поставили камень на перепутье с указателями! Да чтоб его!
Вернуться назад? Даже если предположить, что это возможно, то все равно бессмысленно. Куда? В умирающее тело, чтобы агония продолжалась еще долгие годы? Чтобы моя кожа облезла, оплавляясь, или же ледяные кристаллы в крови разорвали сосуды? Чтобы я мечтала вцепиться кому-нибудь в глотку, но никакая кровь не смогла утолить моей жажды? Этой ли жизни я хочу? И жизнь ли там будет?