Маг для финального поединка
Шрифт:
– Прошу, не преследуй меня, - зло прошипел Константин Петрович.
– Мне нужно подумать, а ты мешаешь!
Валя перепугалась и замолчала. Он сел на табурет, она продолжала стоять возле двери, всхлипывая и не вытирая слёз. Что ж, тихий плач он как-нибудь выдержит. Закрыв уши руками, Константин Петрович попытался понять, на что был похож голографический фильм о кавказских террористах. В отличие от сыщиков, и полицейских, и федеральных, он отлично знал, что техники, дающей изображение такого качества, да ещё и анимированное, пока не существует.
Да если бы кому-то удалось разработать подобный
Витя, конечно, умён, но бывают ситуации, когда мужчина мыслит не разумом. Девка, которую он якобы изнасиловал, запросто могла его соблазнить и увести куда угодно. С её внешностью и обаянием это труда не составит. Витя вовсе не жил монахом, да и постоянной девушки у него уже с полгода как не было. А уж на её квартире сообщник или сообщники свободно сделали бы с ним всё, что хотели. Он сильный парень, но не настолько, чтобы отразить неожиданное серьёзное нападение.
Итак, получается, что новейшая техника, сулящая триллионные заработки в кинобизнесе, находится в руках людей, которых деньги не интересуют. Неведомых фанатиков буддистского толка, презрительно плюющих на земное богатство и прочую мирскую суету. Какая-то неизвестная секта. Девка, правда, совсем не походила на сектантку, но это ни о чём не говорит.
Но если такая техника разработана, её должны были где-то испытывать, и далеко не один раз. Причём некоторые испытания, если заниматься этим всерьёз, должны проходить в экстремальных условиях, на пределе мощности оборудования. Изображение вполне мог увидеть посторонний, а это - конец секретности. Значит, нужно или убивать свидетелей, или транслировать такую картинку, которая никого не удивит. Второй вариант со всех точек зрения предпочтительней. Возникает вопрос: что неоднократно видело множество людей, но на самом деле оно не существует?
Первым делом Константин Петрович почему-то вспомнил разнообразные явления Богородицы. Могло ли это быть работой голографического проектора? Хотя бы в некоторых случаях?
– Костя, а ты помнишь, как мы купили маленькому Витюше велосипед?
– безжизненным голосом заговорила Валентина Борисовна.
– Скажи, помнишь?
– Валюша, милая, хватит ныть, - медоточивым голосом попросил он.
– У меня сын в беду попал, выручать надо. Извини, мне сейчас не до тебя.
Он нашёл правильные слова. Валентина Борисовна впервые за вечер его услышала и попыталась понять.
– Что ты такое говоришь? Это мой сын в беде, - возразила она.
– То есть, наш.
– Верно. Но твоё нытьё ему ничем не поможет.
– А что поможет?
– Вот это уже нормальный разговор, - одобрил Константин Петрович.
– Садись, обсудим. Только сначала выпей водички. А ещё лучше, завари чай. Кофе не нужно, спать потом не сможем. А пока ставишь чайник, я тебе расскажу, до чего додумался. Кавказцы и Хоттабыч были трёхмерным кино, верно?
– Вроде, да. А что?
– А то, что это вряд ли было первое включение аппаратуры. Её наверняка опробовали раньше, и не раз. Скажи мне, Валя,
– Много чего такого. НЛО, летучий голландец, снежный человек, чудовище озера Лох-Несс. Я не пойму, чем это поможет Вите?
– Слышал я уже когда-то о таких вещах.
– Костя, о них все слышали.
– Я не в том смысле. Вроде мама мне рассказывала о чём-то вроде этого. Приземлилась летающая тарелка, из неё вышли зелёные человечки, стали по стойке смирно и отдали ей честь. Она рассказывала, а отец улыбался.
– Ты в это веришь?
– Тогда поверил. А сейчас думаю, это для неё папа сделал.
– Ты говорил менту, что твой отец умел делать голограммы. Но разве они были движущиеся? Я так поняла, что нет.
– Не могу сказать. Может, да, а может, нет. Мне пять лет было, когда папа умер. Попробуй отличи в детских воспоминаниях, что было на самом деле, что рассказывали взрослые, а что - просто выдумка ребёнка. Я вот помню, что на меня когда-то нарисованный пёс зарычал, из какой-то детской книжки. Я тогда так перепугался, что мама эту книжку куда-то дела. Но ведь сейчас понятно, что такого быть не могло.
Пока он говорил, Валентина выключила огонь под вскипевшим чайником и залила кипяток в заварник. Она ещё не совсем успокоилась, но, по крайней мере, уже смогла взять себя в руки. Поставив на стол заварник, сахарницу и две чашки с ложечками, она вернулась на своё место и продолжила разговор.
– Объясни мне, какая разница, умел ли твой отец делать трёхмерные движущиеся картинки, - попросила она.
– Какое отношение имеют его цирковые фокусы к тому, что случилось с Витей?
– А я вот сейчас думаю, что не циркач он был. Если бы он свои голограммы на арене цирка показывал, их бы давно правительство в дело пустило. А отношение к Вите вот какое, - Константин Петрович налил чай супруге, потом себе, бросил в чашку две ложечки сахара, и, размешивая его, продолжил: - Если папа умел делать такие трюки, а потом его внука похищают с использованием того же фокуса, это наверняка сделали те же люди.
– Какие "те же"? О ком ты говоришь?
– Я тут подумал, получается, что Витю похитили какие-то сектанты. У них в руках технология, на которой можно заработать несметные деньги, а их это не волнует.
– Сектантов, как раз, деньги очень волнуют. Свяжись с ними, и обберут, как липку.
– Эти явно не из таких. И, похоже, мой папа тоже из секты.
– Значит, Витю похитили друзья его деда?
– Не знаю, насколько они там друзья. Но, как я понимаю, он им нужен не для того, чтобы разобрать на органы.
– А для чего тогда?
– Без понятия. Но, думаю, ему дадут возможность с нами связаться.
– Хорошо, если так. Значит, ментам пока ничего не скажешь?
Не ответив на вопрос супруги, Константин Петрович прислушался.
– Мне показалось, что в Витиной комнате кто-то есть, - сказал он.
– Там что-то трещало.
– Я ничего не слышала.
Не сговариваясь, они оба встали и пошли в комнату сына, включили свет и осмотрелись. Там, разумеется, никого не было, но на полу лежал исписанный бумажный листок. Валентина схватила его и побежала за очками.