Маг дороги (сборник)
Шрифт:
— Когда будет суд, знаешь? — после паузы спросил принц.
— Когда замок достроят. Или раньше. Да какая разница? Я же говорю — простил…
— А нам не нужно его прощение, — зло сказала Эльвира. — Мы сами по себе. И скажи ему, пусть тебя больше не присылает.
— А он и не присылал! Я сама…
Эльвира ухмыльнулась еще противнее и навсегда перестала быть похожей на Мальвину.
— Так мы тебе и поверили…
Я подумала, что из-за них не только Ланс погиб — из-за них Оберон дал обещание, которое угрожает
Вместо этого я молча повернулась и ушла обратно в лес. Шла и слушала хруст веток под сапогами, смотрела ночным зрением — плоский мир без тени, без объема.
Может, полетать?
Я не пробовала летать с того самого дня, как Оберон подобрал меня на берегу под скалой. Слишком неприятные воспоминания. Страшно. Да и кто летает ночью, только совы и нетопыри…
Я остановилась у ручья по имени Ланс. До новой границы Королевства было всего-то десять шагов, но мне вдруг стало почему-то очень холодно.
Зябко потирая ладони, я подняла голову…
И увидела ее.
Ее невозможно уничтожить.
Ее невозможно забыть — рыхлое серое тело, нос-капля и глаза, похожие на две бродячие воронки. Она ждет, пока ты расслабишься, пока ты поверишь в свою победу, пока ты будешь думать совсем о другом, — и тогда появится перед тобой во всем своем уродстве. Будь у меня посох — я нашла бы чем ее встретить, но у меня не нашлось при себе даже перочинного ножичка.
Граница! Несколько шагов — и она не сможет меня достать!
Бабища ухмылялась черным ртом. Это был ее последний шанс — уже завтра здесь будет Королевство, где нет места повелительнице тумана.
Я кинулась бежать. Поток тумана, длинный, как кишка, перехватил меня и вернул на место. Теперь я висела над землей, опутанная упругими желтоватыми «соплями», беспомощная, парализованная не столько ужасом, сколько обидой: как же так?! Королевство обосновалось… Все прекрасное только начинается… И я уже сто раз могла уйти домой!
— Отпусти меня, дрянь!
Оберон в лагере, и он, наверное, спит, измученный. Может ли он услышать мой призыв? Успеет ли прийти мне на помощь?
Туманная баба осклабилась, и поток тумана залепил мне рот.
— М-м-м! Гм-м-м!
Мною встряхнули, как игрушкой йо-йо на веревочке. Я перевернулась и стукнулась лбом о землю — пока несильно, чуть-чуть…
Она играла. Ей очень хотелось отомстить мне за ту прежнюю победу. Когда еще у меня был посох, когда еще я была магом дороги, когда сражалась за свое Королевство.
Я билась, как муха в паутине, ни на секунду и не думая сдаваться. Я даже ухитрилась взлететь, но клейкие нити тянули вниз. Что ж, это даже справедливо, я умру сражаясь, как умер Ланс, и тем самым…
Ланс?!
Сначала
И камни сорвались с верхушки скалы, вылетели, как снаряды из пневматической пушки, и вслед за камнями ринулась вода. Секунда — бабищу накрыло целиком, закидало камнями, залило сплошным потоком. Завизжал и заклубился туман, будто в бане. Ручей по имени Ланс нашел время, чтобы вырваться из западни и сделаться наконец рекой.
Я поняла, что могу двигать руками и ногами. Маленький камень больно клюнул в плечо. Меня подхватило и закружило, как на водной горке, я захлебнулась и почти утонула. Схватила ртом воздух, закашлялась — и поняла, что лежу на подстилке из мягчайшего глубокого мха, а рядом катится к морю небольшая быстрая речка, и в глубине ее тают, растворяются мутные пятна…
Показалось мне или нет, что я вижу в рисунке волн сухощавое скучное лицо с вечно холодными глазами?
Кем бы ты ни был — спасибо, Ланс.
Через несколько дней снова состоялся суд — так, простая формальность. Оберон во всеуслышанье объявил, что принц Александр и принцесса Эльвира отныне прощены, их брак признан действительным и могут жить, где хотят и как хотят.
Принц и Эльвира выслушали новость с каменными лицами.
— Он лишил меня наследства, — сказал принц, когда мы вышли из шатра. — «Жить, где хотят»… Иди куда хочешь, так, что ли?
— Хватит ныть, — сказала я зло. — Все в твоих руках. Люди работают, между прочим, а ты хоть бы кирпичик подал!
Принц посмотрел на меня с удивлением. Люди в самом деле работали. И замок рос — трудом или волшебством, а вокруг него разрастался будущий город, появились первые улицы, и мы с Обероном, то всерьез, то дурачась, придумывали им названия…
— Лена. Можно тебя?
На этот раз король был очень серьезен. Я вошла в шатер; там ждал Гарольд. Громко сопел.
— Что случилось?
— Ничего. — Оберон улыбнулся. — Вот твой посох.
Я протянула руки — но король неожиданно опустился передо мной на одно колено и с поклоном подал мне мое оружие, то самое, с которым я столько всего прошла.
Я растерялась.
— Нельзя отбирать у мага дороги посох, — серьезно сказал Оберон. — Возьми.
— Спасибо… — Я сдавила ладонями знакомое древко. — Ну… я пойду?
Гарольд сопел совсем уже оглушительно.
— Тебе пора домой, — мягко сказал король.
Я сама прекрасно об этом знала. Я каждое утро просыпалась и говорила себе: ну, завтра. Завтра, точно, обязательно, я так соскучилась…