Маг дороги (сборник)
Шрифт:
– Идем по своим делам, – глухо ответил старик в короне. – Ищем справедливости.
– Уж не у принца ли деспота? – удивился Уйма.
Люди мрачно переглянулись.
– Настанет время, – с угрозой проговорила женщина, когда-то красивая, а теперь очень костлявая и бледная, – и Мастер откроет глаза. Тогда мы посчитаемся с деспотом и отвоюем свой замок. Тогда ты не станешь насмехаться над нами, чужак.
И все они с надеждой посмотрели на труп, а труп глядел в небо, никак не отвечая на их молчаливую мольбу. Я тряхнула
Уйма был озадачен не меньше меня.
– Вчера он уже открывал глаза, – сказал он нерешительно. – Еще сегодня утром я бился под его рукой.
Люди на дороге разом загомонили, обращаясь друг к другу. В их голосах была горечь и злость.
– Справедливость есть, – сквозь зубы сообщила Уйме бывшая красавица. – И мы встанем. Это будет скоро!
– Погодите, – вмешалась я неприлично тонким голосом. – Мы не знаем, кто вы…. Нет ли среди вас принцев? Настоящих?
Все замолчали и так на меня уставились, что мне захотелось спрятаться за Уйму.
– Наших принцев, – глухо сказала женщина, – убили враги много лет назад. Но мы еще поквитаемся!
И, не тратя больше слов, потащила за повод лошадь с поклажей. За ними двинулась телега; выпучив глаза, я смотрела, как проплывает мимо пронзенный стрелами Мастер-Генерал.
Хромая, спотыкаясь, усталые люди уходили все дальше, пока наконец не скрылись из виду. Мы с Уймой еще долго молчали.
– Может, это его брат-близнец? – спросила я наконец.
Людоед пожал бронированными плечами.
* * *
Уйма заснул первым. Дышал он, как всегда, бесшумно, так что я долго не могла понять: спит? Или притворяется?
Он спал.
Из-за облака вылезла луна и уставилась на меня гипнотизирующим взглядом. Я повернулась на бок, закрыла глаза.
Что сейчас делает Оберон? Считает ли он, хоть в глубине души, что я не упрямая маленькая дура, а верный Королевству маг, рискующий жизнью ради своего государя?
Что сейчас делает Гарольд? Не сидит ли в тюрьме по обвинению в государственной измене?
Отбита ли атака кочевников, и спасен ли город?
Уйма сладко облизнулся во сне. Потянулся – и снова успокоился. А еще дикарь, называется. Нет чтобы караулить ночью. А то ведь напрыгнут враги и возьмут нас, тепленьких…
Над землей стелилась ночная сырость. Я обхватила себя за плечи и перевернулась снова на спину. Зажмурилась, чтобы не видеть луну.
Кто такой Мастер-Генерал? И почему он то оживает, то умирает снова?
Зачем те люди, которых мы встретили, возят мертвое тело в повозке?
Какая странная страна…
* * *
Я всю ночь спала урывками и проснулась первой. Уйма дрыхнул. На пластинах его панциря (а он спал, не снимая доспехов) выступила роса.
У
Пусто. На севере, в тумане, виднеется следующая виселица – путеводный знак, ведущий к принцу-деспоту. Я вздохнула; хотелось принять душ. Или хотя бы умыться, желательно не росой.
В стороне от дороги я разглядела заросли камыша. Озеро? Болотце? Подойти и глянуть поближе?
Уйма спал. Я попыталась вытащить мешок с продуктами из-под его локтя, но людоед был не прост – разлегся так, чтобы даже во сне защищать свое добро. Рука у него и так была тяжеленная, а кольчужный рукав сделал ее просто неподъемной. Я сдалась.
Над крохотным озерцом кружились мошки. Раздвигая посохом камыш, я пробиралась вперед; уже показалась вода, чистая, прозрачная до самого дна. Я сделала еще шаг…
Над моей головой свистнула веревка. Петля захлестнулась на посохе. Рывок – гладкое дерево, обжигая ладони, рванулось из рук, и сколько я ни пыталась удержать его – упустила.
Из камышей поднялись трое. Двое взрослых (я мельком видела их в замке) и Максимилиан.
– Далеко собрались, пришельцы из-за Печати? – мальчишка ухмылялся во весь рот. Один из стражников, тот, что кидал лассо, перебросил ему мой посох. Максимилиан поймал.
– Ого, – взвесил посох в руке. – Стоящая штука. Можно крышу подпереть, если вдруг просядет.
За моей спиной была вода в болотистых берегах. Справа – один взрослый враг. Слева – другой. А прямо передо мной – мальчишка Максимилиан; раздумывать было некогда.
До него было пять шагов, или два прыжка. Он вскинул мне навстречу руки, согнул пальцы наподобие когтей. Я почувствовала, как сгущается вокруг него гнилой и тусклый кокон заклинания, но не захотела остановиться. Или не смогла.
Поняв, что не успевает с колдовством, он попытался увернуться, и это ему почти удалось. Почти, потому что я все-таки успела ухватиться за навершие своего посоха. Долю секунды мы тянули его в разные стороны, как щенята большую кость, потом я поняла, что тут мне все равно не победить, и разжала пальцы. Максимилиан не удержался на ногах и шлепнулся, ломая камыши, а я бросилась туда, где бессовестно дрыхнул мой защитник.
Далеко мне уйти не удалось. Петля захлестнулась и дернула назад, как на резинке, я упала и покатилась по земле. Веревка впилась в локти, я завертелась, как червяк на крючке, пытаясь высвободить руки.
– Убей волосатого, – услышала я голос Максимилиана. – Скорее, пока он спит!
Я извивалась на траве. Максимилиан подошел и направил на меня мой же посох:
– Тихо. Если будешь себя хорошо вести, мы не убьем тебя, когда уйдем за Печать. Останешься здесь.
Его глаза смеялись. Я горько пожалела о том, что так и не научилась у Оберона убивать врагов взглядом.