Маг-гончая
Шрифт:
Сон не шел, спугнутый многочисленными ночными звуками, раздававшимися отовсюду. Он различал, как, ворча, роют под корнями в поисках орехов дикие кабаны, слышал недалекий вой охотящейся пантеры, беседы крохотных, но часто недобрых магических созданий, чьи жилища находились на верхних ветвях.
Куда хуже были слабые отзвуки неземной музыки Неблагих. Маттео слышал истории о темных фейри, рыскавших в горах, танцевавших на руинах древних городов и давно заброшенных могилах; также, по слухам, изредка они подбирались поближе к заселенным землям. Все это он вспоминал со
В течении этой долгой ночи, и последовавшего за ней дневного марша, ему не раз приходило в голову, что возможно в предупреждениях Тзигоны истины больше, чем ему казалось вначале. Жизнь Маттео прошла в пределах Дома джордайн. Образование, полученное им, охватывало весь мир и касалось всех наук, некоторых лишь краешком, других глубоко. Но в действительности, насколько он подготовлен к миру, простирающемуся за границами школы советников?
Маттео, весь покрытый пылью и с трудом передвигая ноги, добрел до школы следующей ночью, под новым серпом луны, и сразу понял, что известия о его бесчестии опередили его. Неодобрение на жестком лице стража ворот не оставляло в этом сомнений.
— Ритуал очищения состоялся прошлой ночью. Тебе следует незамедлительно отправляться к хижинам медитаций.
Маттео застонал. За всем случившимся в последние несколько дней, важный ритуал просто выпал у него из памяти. Ни один джордайн не заканчивал колледж без него. Мысленно перебрав своих преподавателей, юноша остановился на том, кто вероятнее всего решился бы помочь ему.
— Нельзя ли передать сообщение Вишне?
— Никаких сообщений, — твердо ответил страж. — Когда потребуется, тебя позовут.
Кивнув, Маттео с опозданием отправился в место уединения. Хижины медитаций расположились среди садов на дальней западной стороне поместья. Все убранство, предназначавшееся Маттео, состояло из койки, стола и большого кувшина с водой. Делать было нечего, только размышлять и ожидать.
На третий день с его возвращения, слуга, каждым утром доставлявший поднос с едой, постучал в дверь и вручил Маттео горку свежей одежды.
— Готовьтесь быстро. Вам нужно предстать перед Столом Диспутов.
Хотя Маттео ожидал этого, услышав приказ, он ощутил, как в горле комком поднимается ужас. Будучи освобожденным из тюрьмы, расследования воровства он мог не опасаться, но оставалось множество других прегрешений законов и обычаев джордайни. В довершение ко всему, он пропустил последний ритуал. Весьма вероятно, что ему придется пройти заново весь пятый курс, прежде чем его выпустят из школы. Или, еще страшнее, его просто вышвырнут, лишив ранга и титула.
Торопливо одевшись, он отправился к высокому куполу здания, где располагался суд джордайни. Пол круглого вестибюля украшала мозаика с изображением эмблемы джордайни: круга, чьи половинки зеленого и желтого цвета разделял синий зигзаг молнии. Маттео потер грудь
Стол Диспутов — это название относилось не только к суду как таковому, но и настоящему столу, огромной конструкции из двух вытянутых в длину столов, соединенных на дальней стороне меньшим столом повыше. На возвышении сидел Димидис, судья, в чьих обязанностях сегодня будет вынести вердикт. Остальные мастера и студенты-джордайни расселись по внешним краям длинных столов. Их мрачные лица были обращены к нему.
Маттео не раз присутствовал здесь, у суда всегда было немало работы — разбирательства советов джордайна своему патрону, время от времени случавшиеся конфликты между джордайни и редкие нарушения правил.
Но гигантская, пустая комната никогда не выглядела такой давящей как сейчас. Высоко держа голову, Маттео прошел в высокий проход между столами, к месту напротив Димидиса, каждый шаг болезненно ощущая направленные на него взгляды.
Престарелый судья относился к немногочисленному разряду джордайни, чей статус являлся следствием их собственной позиции, а не могущества патрона. Димидис известен был суровыми, нередко чрезмерно негибкими суждениями, а также тенденцией формировать мнение и неприязнь с опасной быстротой. Судя по кислому выражению на изборожденном морщинами лице, Маттео решил, что уже заслужил враждебное отношение судьи.
Димидис развернул пергаментный свиток.
— Все мы прочли о проступках сего юноши: драка в таверне, уничтожение собственности, нападение на стража гончей. Он присутствовал на представлении, где высмеивались джордайни, а затем помог артисту бежать. Он сражался на дуэли оружием, запрещенным для его касты — к тому же украденным, и после обнаруженным у него. На допросе в тюрьме он не подчинился представителю закона и отказался назвать имя вора. Это имя вырвали бы у него в Инквизиции, если бы не вмешательство инквизитора Кивы.
Старик сделал паузу и посмотрел на собрание.
— Вот обвинения, выдвинутые против Маттео из Дома джордайн. Кто-либо желает высказаться в его защиту?
— Я, господин Димидис.
Маттео ощутил чувство благодарности, но не особенно удивился, увидев как его любимый учитель, боевой маг Вишна, поднялся с места.
— Как и многие из студентов, Маттео выехал в Кербаал с тяжелым сердцем. Вам известно, что Андрис, близкий друг Маттео, был убит тем утром по приказу гончей Кивы.
— Что является ее правом и ее долгом, — указал Димидис. — Продолжайте.
— Я отправил Маттео в город, зная что некоторые учащиеся найдут выход своему горю. Если из-за этого возникли проблемы, часть вины лежит на мне. Строго говоря, я особо настоял, что Маттео должен проследить за одним из своих собратьев. Это он выполнил в точности. Второй студент вернулся к нам во время, невредимый и ни в чем не обвиненный. Это он начал драку в таверне, а Маттео остановил ее.
— Дела одного джордайна отражаются на всех. Вот почему существует этот суд. Маттео всего лишь делал то, что велит долг.