Маг и его Тень. Рождение Мага
Шрифт:
Он свернул за угол и провел ладонью по двери. Сова видела лишь грубо обработанный гранит, но кожа, ставшая невероятно чувствительной в последнее время, касалась теплого дерева. Значит, здесь поработал кто-то из менталистов. Нужно точно знать, где находится потайная дверь, чтобы открыть ее. Или хотя бы уметь отслеживать и читать тонкие плетения наваждений, как сделал Гарри. За дверью обнаружилась узкая крутая лестница с неровными, выщербленными ступенями. Складывалось впечатление, что она была куда старше примыкавших к ней стен и не являлась изначальным элементом местной архитектуры. Гарри ожидал ловушек
Прежде чем постучать в дверь он сделал то, чему Крысолов, выполняя данное в лесу обещание, учил его последние несколько дней. Открыл серебряный флакон, выпустил боггарта и, зажмурившись и ни о чем не думая, шагнул вперед. Шагнул <i>в него</i>, словно боггарт был костюмом, который магу сегодня предстояло носить. Сознание окутала паутина чужой личности, корректируя поведение, речь, жесты и привычки.
Гарольд поднял руку медленнее, чем это сделал бы Гарри, и вместо того чтобы ударить по двери костяшками пальцев коснулся бронзового дверного молотка.
— Frohes Weihnachten, Herr Grindevald. Darf ich mal reinkommen? — спросил Гарольд, когда дверь открылась, и на пороге показался лысый сухопарый старик в поношенной серой мантии.
Замок почему-то был расположен с внутренней стороны, словно маг здесь преспокойно жил и даже не догадывался, что сидит в тюрьме.
— Frohes Weihnachten, — к удивлению Гарри, старик будто даже обрадовался, увидев гостя, и немедленно проводил его в небольшую гостиную. — Gehen Sie bitte rein, setzen sich in den Sessel hin und f"uhlen Sie sich wie zu Hause. Wie heissen Sie?
— Harold, — он произнес это с таким чувством собственного достоинства, на которое не был способен ни Гарри, ни, пожалуй, сам Люциус Малфой. Словно простые смертные падали ниц, только услышав это имя, а иначе и быть не могло. — Sehr Verehrt ihre Bekanntschaft zu machen.
Комната была маленькой, достаточно светлой, несмотря на отсутствие окон, но совсем неуютной. Стол, пара кресел и небольшой диванчик в углу, все старое и безликое, явно масштабного послевоенного производства, когда значение имела лишь функциональность. На стене выцветший гобелен, изображающий цветущий луг, на полу ковер неброского серого цвета. Воздух был сух и абсолютно неподвижен, словно пасмурным августовским днем, когда малейшего дуновения ветерка приходится ожидать целыми сутками, а в воздухе танцуют пылинки. Гарри решил, что находиться здесь постоянно невероятно тоскливо и утомительно.
— Beruht auf gegenseitigkeit, Herr Harold, — Гриндевальд произносил его имя весьма необычным образом, перенося ударение на второй слог и искажая гласные, от чего оно становилось почти неузнаваемым. Не Г-а-рольд, а Гэр-а-льд. — Ihre Muttersprache ist English, nicht wahr? Sie haben ein Akzent.
— Sie haben recht, Herr Grindevald,* — наверное, в высшем обществе этот жест можно было принять за вежливый кивок.
Маг удовлетворенно усмехнулся:
— В таком случае, почему бы не перейти на английский? Мне уже
— Буду рад стать вашим собеседником, — Гарри отстраненно подумал, что сам бы он скорее сказал что-то вроде «ладно» или «хорошо», — но сперва позвольте поздравить вас с Рождеством.
Рождество, кстати, уже наступило, а официальная часть и не думала заканчиваться. То ли Гарольд был слишком вежлив, то ли Гарри чересчур тороплив. О Гриндевальде речь не шла — ему-то куда спешить? На стол опустилась бутылка дорого вина, которое Гарри, по предварительной договоренности, не должен был и пробовать. Припереться в камеру к одному из самых темных магов столетия с существом из-за грани, двумя душами и одним осколком, время от времени принимающим облик клыкастой твари, имея при этом сову вместо глаз и боггарта в качестве маски, да еще и надраться в стельку из-за полного отсутствия опыта употребления спиртного... Да, пожалуй, это могло бы стать самым ярким впечатлением в жизни не только охранников, но и самого Гриндевальда. А где-то в коридоре Крысолов рассказывал сказки Ар’Хээррай... Н-да. Знал бы Дамблдор, как именно его золотой мальчик проводит Рождество, вышел бы из комы со скоростью не то что гоночной метлы, а маггловского самолета.
Через минуту вино было разлито по наколдованным бокалам, и маги... замерли друг против друга, словно два крупных паука в банке, пытающиеся определить, кто же кого сегодня будет кушать.
— Изумительный аромат, мистер Гэральд. Мне уже давно не доводилось встречать Рождество в приятной компании и, более того, получать подарки, — с вполне понятным намеком проговорил старик.
«За алкоголь спасибо, но какого гхыра ты сюда приперся?»— перевел Крис.
Гарри не удержался и фыркнул. Хорошо, что Гриндевальд не мог их слышать. Вино он все еще не попробовал. Вряд ли опасался яда, скорее не хотел давать «Гэральду» ложных надежд. Некрасиво отказывать человеку в помощи, перед этим приняв его подарок.
— Ко мне в руки попал один любопытный документ, который я, к великому сожалению, не смог прочесть, — на стол с сухим шорохом легла схема с архисложными многоступенчатыми чарами. — А вы по праву считаетесь крупным специалистом в данной области.
— Крупным, но не единственным, мистер Гэральд, — медленно проговорил он, любуясь игрой света на хрустале. — Так почему же вы обратились именно ко мне?
— Увы, но второй крупнейший в Европе ученый, занимавшийся подобными схемами, несколько... недоступен.
Это был ловкий ход. Вряд ли в газетах, которые получал Гриндевальд, упоминалось о событиях в Хогвартсе. Маг развернул пергамент и вгляделся в символы, обозначения и сплетенные линии. Это еще не означало готовности помочь, но Гарри понимал, что упоминание о Дамблдоре слишком заинтересовало его, чтобы прямо указать гостю на дверь. На его месте он бы попытался...