Маг крови

Баковец Михаил

Моё возвращение поселковые встретили настороженно, но как и вчера никто не стал пытаться задерживать или притормозить ради беседы. Зато потом, когда я остановился возле стоящего на отшибе старого заброшенного здания, ко мне пришёл молодой, не старше тридцати пяти лет мужчина спортивной внешности и в дорогой одежде.

— Откуда? — спросил он, даже не соизволив поздороваться.

— Из Шастингорска.

— Хм, а это где?

— Ты не знаешь? Если так, то как мне тебе объяснить местоположение, про которое ты даже не слышал, — пожал я плечами.

— Ладно, —

скривился он, — проехали. Здесь что хочешь делать?

— Жить.

— То есть? К родственникам прикатил, знакомым? — завалил он вопросами. — А конкретно, что тут забыл?

— Я же сказал, что собираюсь жить. Отремонтирую здание и поселюсь.

Тот завис на несколько секунд.

— Послушай, мальчик, это здание принадлежит муниципалитету, поселиться тут без бумаг у тебя не выйдет. Или они у тебя имеются?

— А ты из муниципалитета, дядя?

— Нет, но…

— Тогда и не задавай странных вопросов, — ответил я. — Я вижу, что здание пустует, заброшено много лет и даже намека нет на попытку привести хоть чуть-чуть в порядок, да хотя бы прилегающую территорию. Как только я увижу представителя власти из тех, кто может и имеет право мне указывать и выселять, вот тогда и начну говорить серьёзно, а пока буду заниматься своими делами.

По его глазам было видно, что хотел мне сказать что-то, но передумал. Вместо слов собеседник повернулся ко мне спиной и ушёл в посёлок.

— М-да, чую ***пой, что стоит ждать гостей в ближайшее время, — покачал я головой, смотря вслед уходящему.

Чуйка не подвела, но во времени ошиблась. Недавний оппонент с ещё тремя товарищами, похожими на него ухватками и стремлением держать тело в тонусе, прикатили на "сотке" только через три часа. Я в этот момент находился на втором этаже, где прикидывал примерный план будущих работ. Вот стоило уехать из старого дома, который целый год приводил в порядок, чтобы на новом месте опять начать строительство.

Булки немного напряглись, когда увидел в руках одного из них двустволку. У всех прочих на ремнях висели большие охотничьи ножи.

— Пст! — свистнул всё тот же мужчина, который подходил с расспросами несколько часов назад. — Сюда иди!

И в этих звуках и словах было столько превосходства, пренебрежения, глумления, что хватило бы на сотню человек. В одну секунду во мне поднялась сильнейшая волна злости, что я едва удержался от того, чтобы не убить этих уродов. Хотелось размазать по чужому лицу это самодовольное выражение, что бы он ответил за свист, за пренебрежение и самодовольство в тоне, с которым он обратился.

Высунувшись в окно, я ответным свистом привлёк к себе внимание.

— Ей, вы! — ах, каким бальзамом по сердцу пролилось их недоумение и злость, после этих слов и свиста. — Сразу предупреждаю, если нет при себе документов, удостоверяющих, что вы из полиции или администрации, то валите обратно.

— Щас я тебе покажу документы, — сиплым голосом пообещал тот, который был с ружьём, — высасывать у меня на коленях

станешь прощение…

Слушать дальше не стал, вместо перебранки, спустил Дровосека и Лизуна с поводка.

Когда из дома вышла фигура с кувалдой и щитом, вся четвёрка опешила. Сиплый что-то вякнул, наводя ружьё, пообещал стрелять и ведь пальнул, паскуда, когда Дровосек подошёл к нему на десять метров. Только МОИ патроны истратил зазря, не причинив вреда голему. Тот в ответ уронил своё оружие и защиту и быстро подскочил к ошарашенным мужчинам, сбив двоих с ног несильными тычками ладоней в грудь, а оставшуюся парочку ухватил за грудки.

— Не дёргаемся, или он выдавит из вас кишки, — крикнул я. — И лежим не шевелимся, чтобы не получить вторую улыбку.

Над поваленными рекетирами застыл Лизун со своим внушительным арсеналом кухонных ножей.

— Полиция? Власть? — поинтересовался у гостей, когда спустился вниз и дошёл до их компании. — Хм… Лизун, воткни вот тому ножик в ляжку.

— А-а! — заорал Сиплый, когда узкий керамический столовый нож вошёл на всю свою длину ему в бедро, дёрнулся верх, но наткнулся подбородком на второе лезвие, которое глубоко рассекло ему кожу. На несколько сантиметров ниже и досталось бы горлу. — Сука! Урою!

— Ещё одно оскорбление и ты станешь самым слабым звеном в нашей компании, — пообещал я ему. — За слова нужно отвечать, тебе-то этого не знать ли.

Последние мои слова намекали на его изрисованные синими татуировками кисти рук.

— Вопрос повторить? Или так и станете молчать, пока он истечёт кровью?

— Мы из чопа Фемида, а он принадлежит городскому депутату Шацкому, — процедил тот самый мужчина, который самым первым появился возле моего нового дома. — Зря ты начал быковать, пацан.

— Ты на депутата намекаешь? — усмехнулся я. — Зря, кончился твой Шацкий. Если он ещё жив, то от его мандата уже не зависит ничего.

— Кроме мандата у него хватает и других возможностей.

— Ты про таких лбов, как сам и товарищи? Зря, — покачал я головой, потом достал платок из кармана и бросил Сиплому. — Заткни рану, а то дуба врежешь, придётся твоим коллегам хоронить.

Платок он принял, хотя я думал, что откажется, гонор взыграет, но видать жизнь давно отучила показывать гордость в тех случаях, когда она и смерть идут рука об руку.

— Ты же помнишь, из какого я города? Нет? Да и плевать, всё равно от него уже ничего не осталось. Думаю, прошедшая ночь, если вы смотрели на небо, показала, что мир изменился, а окажись вы вчера утром рядом со мной, то поняли бы ещё и то, что изменился он очень сильно. Зомби, мутанты и вот такие красавцы, — я хлопнул ладонью по голове Дровосека. — Если кто не успел выскочить утром, тот уже покойник. Вам здесь повезло сильно, даже завидую. Не верите? — усмехнулся я. — А своим глазам? Или вы считаете, что на этих двоих всего лишь карнавальные костюмы? ладно, ваши проблемы, если слушать и верить не хотите, а сейчас займёмся кое-чем полезным…