Маг при дворе Ее Величества
Шрифт:
— Настоящие ученые, — сказал Мэт. — Их, наверное, не так уж и много.
— Крайне мало. Зато колдуны растут на каждом кусте.
Мэт нахмурил брови.
— Колдовству легче выучиться?
— Именно. Надо только найти черную книгу. И тут сбоев обычно не бывает. Я думаю, силы Тьмы за этим присматривают.
Мэт с содроганием представил себе картину печатного станка, энергично стучащего в недрах ада.
— И Малинго просто вызубрил наизусть одну черную книгу? Всего-то?
— Одну или две, не важно. Он не станет себя расходовать на поиск новых заклинаний — если только не появится более
— А маги зарылись в книжные страницы. — Мэт покачал головой. — Это никуда не годится. Кто-то должен время от времени вводить новое в обиход — иначе не будет изменений в структуре власти.
Стегоман лукаво взглянул на него.
— Странная мысль. Хотя ты думаешь в правильном направлении. Примерно раз в сто лет является человек, который дает миру новое заклинание. Однако, насколько мне известно, выковать новое заклинание — все равно что пройти по острию ножа над ямой с огнем и ядовитыми змеями.
— У тебя очень живописные сравнения. — Мэт проглотил ком в горле, подумав, что он подвергал себя риску, о котором говорит Стегоман, каждый раз, как произносил заклинание. Ведь по здешним меркам они все были новые. Хуже того, старых он вообще не знал.
Пожалуй, Стегоману можно верить — стоит только вспомнить концентрацию вокруг себя сил при исходе из темницы. Нетрудно представить короткое замыкание в собственном теле, оставляющее от него только обуглившуюся, дымящую оболочку.
Мэт вздрогнул и отодвинул от себя это видение.
— Если начать о чем-нибудь таком думать, недолго и потерять вкус к магии.
— Да, недолго, — согласился дракон. — Но у тебя уже нет выбора.
— Как это нет? — вскинулся Мэт. — Я — свободная личность. Не захочу — и не буду ничего делать.
— Несомненно, — сухо заметил дракон. — Малинго, конечно, будет уважать твою свободу.
Мэт все понял и опустил глаза.
— Я связал себя! А ведь всю жизнь только этого и старался избежать!
И похолодел, услышав как бы со стороны свои слова. Он никогда этого раньше не формулировал. Почему же решился теперь?
Только потому, что наконец-то связал себя.
Глава 5
Мэт почувствовал, как тараторки-гоблины протопали вверх по его позвоночнику и расположились в мозгу.
— Стегоман!
— Да?
— Я загублю нас всех, помяни мое слово. Добром его не кончится. Еще одно чудо — и я пущу нас всех под откос, потому что мне совершенно непонятно, что я такое делаю.
— Спокойно, — сказал дракон. — Ты что — уже помер? А разве мало ты уже натворил чудес?
— Действительно. — Мэт глубоко и прерывисто вздохнул. — Полезно, когда тебе напоминают о реальности. Спасибо. — Он проглотил ком в горле и стал рассуждать здраво: — Когда я произношу заклинание, вокруг, по моему ощущению, стягиваются какие-то силы — силы магического порядка. Это, несомненно, какая-то форма энергии — типа электромагнитных волн.
— Законы? Что за бред? У чудес — законы?
Мэт пожал плечами.
— Почему, у чудес вполне могут быть свои законы. Ну а уж у энергетических полей — просто в обязательном порядке. И если я эти законы вычислю, тогда я смогу манипулировать таинственной энергией.
— Что, что? — пробурчал дракон. — Уж не хочешь ли ты сказать, что собираешься подвести законы под волшебство?
— Именно на это я и нацелен. Хотя и допускаю, что искать порядок в такой особой форме энергии — дело скорее поэта, чем ученого.
— Не знаю, как насчет ученых, но поэт для этого дела точно подходит. Самые великие из магов — непременно поэты.
— Ага, вот я, значит, какого ранга... Нет, тут у вас магией действительно правят рифмы, то бишь слова. А любому идиоту от литературы известно, что слово не есть вещь, а только символ вещи. Поэт выстраивает символы так, чтобы они били в цель.
— Значит, маг, он же поэт, проделывает такую же штуку с магическими силами?
— Именно. — Мэт твердо кивнул. — Слова — это только форма, в которые поэт и маг вкладывают свою энергию. И даже небольшого ее количества довольно, чтобы стронуть с места залежи энергии магической, которые расположены повсюду.
— Стронуть с места?
— Ну да. Стронуть и направить куда надо. Как из звуков поэт — маг формует свои мысли, так и из магической руды он выковывает те орудия, которые ему нужны. И когда стихотворение завершено — о чудо! — магическая энергия устремляется туда, куда ей прикажут.
— Звучит-то красиво, — с сомнением буркнул Стегоман. — А хватит тебе смелости попробовать?
— Если я поразмыслю еще пару минут, может, и не хватить. Так что давай попробуем сразу.
Мэт засунул руки в карманы, огляделся.
— Что бы нам такое учинить?
— Ты обещал наряд принцессе, — напомнил Стегоман.
— Ах да. Подумаем, что ей нужно. Никаких особых затей — подозреваю, что нам предстоит трудное путешествие. Какой костюм принят тут у вас для верховой езды?
— Для леди? Платье с корсажем, высокие башмачки и накидка с капюшоном на случай дождя.
— С последней деталью повременим, пока не соберутся тучи.
Мэт сбросил куртку и закатал рукава рубахи.
— Итак, «Верный Томас», дивная старинная баллада; там, кроме магической тональности, есть кое-что про детали туалета.
Стегоман предусмотрительно отошел в сторонку. Мэт принялся выписывать в воздухе контуры разных предметов одежды. Зачем, он и сам не понимал, но чувствовал, что это помогает.
Пусть явится платье из шелка.Корсаж — изумрудный гипюр,И юбка аглицкого толка,И башмачки — от кутюр...Все лучшее, как на подбор —Чтоб вздрогнул крестьянин Диор!