Маг воздуха. Тьма

Лисицин Евгений

«Он бы знал, он бы знал, он бы знал…»

Первый советник появился при дворе неожиданно, мгновенно завоевав доверие короля. Он точно знал, где искать проклятые кристаллы, позволив уничтожить угрозу в зародыше. Он предсказал ослабление вольных городов и помог замолкнуть самым ярым противникам войны. Под его командованием армия возмездия сокрушила проклятых хуманов, в очередной раз подтвердив величие лесных эльфов. До вести о падении Килкенни король был занят очень важным делом – придумывал новый орден. Разукрашенные наброски до сих пор валялись в рабочем кабинете…

«Что же делать,

что делать, что…»

Ультун сидел в кровати, обхватив голову руками и медленно покачиваясь. Вместе с первым советником погибла и решимость короля. Он не мог сделать простейший выбор – какого цвета рубашку надеть.

Полумрак разгоняли одинокая свеча на столе да частые вспышки молний за окном. Проливной дождь оглушительно стучал по крыше, но, против обыкновения, не успокаивал, а только усугублял тревожность короля. В танце бесконечных капель ему мерещились фигуры врагов.

– Ваше величество! Мы нашли его! Он здесь!

Ультун вздрогнул от громкого стука. Гвардеец за дверью не привык сдерживаться.

– Пусть подождет! – Воодушевленный король встал с кровати и запахнул полы шелкового халата. В отличие от рубашек, он у него был один. Пригладив растрепанные белые волосы, Ультун напустил равнодушное выражение лица и вышел в зал.

Фигура сгорбленного старика терялась среди четверки гвардейцев в зеленых латах. Они были единственными воинами лесных эльфов, носящими доспехи из металла. Железа на всех не хватало, все лучшее доставалось королю и его свите, остальным приходилось довольствоваться звериными шкурами и выделанной кожей. Рекрутам, будто ради забавы, выдавали выдолбленный из дерева нагрудник и кривые поножи..

– Добро пожаловать, Перкль. – Ультун вытянул руку, позволяя поцеловать тыльную сторону ладони. Он милостиво не скривился из-за прикосновения сухих губ, демонстрируя важность встречи.

– Ваше величество. – Изгнание не пощадило бывшего первого советника. Волосы выцвели, кожа иссохла и покрылась немыслимыми для эльфа морщинами, сцепленные руки мелко дрожали. Прежними остались только глаза – в них отражался горящий внутри старика огонь. – Зачем я здесь?

– Магус погиб. – Ультун говорил со слугой насмешливо, с превосходством. – Я нуждаюсь в твоих способностях.

– Вы хотите мой… совет? – На лице Перкля отразилось недоверие, смешанное с… презрением. – После содеянного?

– Ты ведь не держишь зла? – Повинуясь знаку, гвардейцы вплотную приблизились к сгоробленному эльфу, касаясь грубыми доспехами.

– … нет. – Перкль высоко поднял голову. На мгновение его дрожь исчезла. – Вы ведь всего-лишь передали мой титул с родовым поместьем незнакомцу и приказали высечь на глазах у всего двора. Шрамы на спине почти не болят.

– Чудесно. – Ультун махнул ладонью, отпуская телохранителей. Закованные в сталь гиганты вышли, встав с другой стороны двери. – Поговорим. Хочешь чаю?

– Да, милорд. – Перкль немного расслабился. – Благодарю.

– Тогда завари и мне. – Король с удобством устроился на диване, высокомерно глядя, как старик возится с чайником. – Слышал новости?

– Разумеется, как и весь Элнарил. – Он с безупречным поклоном вытянул горячую чашку на ладонях. Когда Ультун соизволил забрать подношение, на бледной коже

отпечаталось красное пятно.

– Признаюсь, я обеспокоен. Атреи требуют собрать новую армию, чтобы покарать хуманов и предателей с гор, Осветы кричат о недопустимости гибели сородичей. Их крики так утомительны… – Король поводил носом над чашкой, наслаждаясь изысканным ароматом редчайших трав. Он по праву гордился личным садом, приносящий урожаи круглый год.

– Атреев можно понять. Их наследники погибли под Слайго, а дочь исчезла после взятия Килкенни. – Перкль как и всегда отлично ориентировался в жизни Элнарила.

– Они послали на войну всех детей, чтобы претендовать на большие территории. Это плата за их недальновидность.

К Ультуну на глазах возвращалась уверенность. Много лет Перкль служил советником его отца, перейдя по наследству лучшему из всех сыновей. Трое братьев подтвердили бы, позволь им говорить кинжалы в спинах. Одного лишь вида старого эльфа хватило, чтобы ощутить безмятежное спокойствие, привычную уверенность в завтрашнем дне: все снова стало так, как было в детстве. Как было сотни лет до этого дня и как будет еще сотни лет после.

– Нет, ваше величество. Они расплачиваются за веру в вас. – Перкль неторопливо сделал глоток, идеально оттопырив мизинец. – Четвертого сына, не достойного места отца.

– Я что, ослышался? – Наглость бывшего первого советника привела короля в бешенство. Он вскочил, отшвырнув чашку. Заморский фарфор стоимостью в несколько золотых монет разлетелся на множество осколков.

– Нет. Атреи алчны. Они хотели расширения территорий и потратили родовые силы, сделав ставку на ваши обещания. Точнее, нового первого советника. – В старом эльфе не чувствовалось страха. – За ними последовали малые дома. Осветы единственные высказались против, сохранив силы. Соседство с темными научило их осмотрительности.

– Кто-то явно соскучился по розгам. – Злая улыбка исказила лицо короля. – Сегодня я не буду жалеть тебя, старик. Сотня ударов вернет тебе учтивость. Стража!

Перкль не выказывал волнения ни словом ни делом. Допив чай, он аккуратно поставил чашку на стол. Из-за двери не раздавалось ни звука, тишину нарушал только стук дождя о стекло.

– Ты юн и недостоин. Слабый, поддающийся на манипуляции и лесть. – Старик улыбался, наслаждаясь растерянностью и непониманием собеседника. – Осветы древний род, много веков они являются хранителями юга и главными защитниками Элнарила от темных. Они приняли меня на службу после изгнания. Попросили совета. И я его дал.

– Стража! – истерично выкрикнул Ультун. По бледной щеке прокатилась капелька пота.

– Я помог найти недовольных, их оказалось много, очень много. Мы сформировали союз. Не буду лгать – мы планировали переворот. Но затем… пока Атреи собирали воинов, к нам прибыл посланник с юга. И я дал свой последний совет. – Перкль гордо выпрямился. Из движений бывшего советника исчезли неуверенность и страх. Сложенные у живота руки больше не дрожали.

– Значит, тебе нечего мне сказать, старик? – Ультун схватился за подсвечник. Тяжелый, медный, он идеально ложился в руку. – Прежде, чем я покараю тебя за предательство?