Магацитлы
Шрифт:
– Я не боюсь! Но у нас действительно проблема.
– Проблемы для того и созданы, чтобы их решать. Дойдем до Посоха, отыщем Лося и Аэлиту и подумаем, как вернуться в родную Ветвь. Подходит тебе такой вариант?
Он отвернулся, помедлил.
– Хорошо… Все равно у нас нет другого выхода.
– Не рефлексируй, Жданов, безвыходных ситуаций не бывает. Зато интересно. Надо же выяснить, кто нас сбил и по какой причине. Следуй за мной.
Она поднялась на гладкий каменный купол, в который уткнулся носом полуразрушенный «голем«, подняла ко
Тарас, волоча ноги, поплелся за ней.
Осмотрелись.
Упали они примерно в десяти километрах от центра Божьей Раны. Дно шрама, проделанного не то падением крупного астероида, не то каким-то мощным взрывом типа ядерного, было гладко-пористым. Лишь кое-где виднелись языки и россыпи камней, округлые вздутия и ложбинки, заполненные песком и пылью. Двигаться по такой местности можно было без труда.
– Готов? Потопали.
Тарас посмотрел на густо-синее небо с прожилками зеленовато-желтых облачных струй. Солнце висело высоко, но его лучи кожу лица почти не нагревали.
– Почему нельзя подскочить по воздуху? У нас же есть антигравы…
– Потому что система, сбившая «голем», может отреагировать и на более мелкие летающие объекты. Зачем рисковать?
– Тогда пошли пешком.
И они двинулись к центральной дыре разлома, дети своего мира и своего века, по-разному оценивающие степень опасности пути, но одинаково уверенные в том, что опасность не смертельна.
ТРЕВОГА
Диаметр шара, заключавшего внутри себя модель «куста» Древа Времен, достигал десяти метров. Когда модель включали, шар превращался в сложнейшую «елочную игрушку», светящийся объемный узор которой – фрапль или фрактальный кластер – действовал на зрителей как психотронный генератор. Отвести взгляд от этого чуда природы и человеческой мысли одновременно было трудно. Созерцание затягивало как наркотик. И были случаи, когда допущенные к работе с фраплем сотрудники Хроноинститута теряли сознание и долго потом не могли прийти в себя. Поэтому допускались в зал темпорконтроля только специалисты с устойчивой психикой. Павел Жданов относился именно к таким специалистам.
Он прибыл в Хроноинститут не как сотрудник СБ УАСС, а как частное лицо, и сразу направился в зал оперативного наблюдения за неустойчивыми Ветвями Дендроконтинуума. Потом посетил зал инк-оперирования, а оттуда уже направился в зал темпорконтроля, где провел в общей сложности два с лишним часа, разглядывая различные «кусты» Древа и поддерживая связь с Большим инком Института. Здесь его и нашел директор Института Григорий Белый.
– Есть новости?
– А у тебя? – рассеянно ответил Жданов вопросом на вопрос.
– Они посетили бункер, экспроприировали «голем» и воспользовались универом для выхода на трансгресс. Теперь они уже в другом инварианте. Если бы знать – в каком.
– Я догадываюсь.
– Вот как? – Белый с сомнением посмотрел на друга. – Почему же раньше не сказал?
– Не был уверен. Они вот здесь.
Жданов
– Что это за инвариант?
Павел обвел часть «куста» световой линией, и она скачком увеличилась. «Шерстинка» выросла в «еловую шишку», заканчивающуюся черной нашлепкой.
– С этим инвариантом кто-то серьезно поработал. Он тупиковый, выскочил как прыщ на теле затронутого прошлой Игрой инварианта и никакого развития не получил. Засыхает помаленьку. Такое впечатление, что его вырастили намеренно и законсервировали, причем очень давно – миллиарды лет назад, относительных, конечно. Спрашивается, зачем?
– Он понадобится проигравшему Игроку в следующей Игре.
– Возможно. Есть и другая идея. Эта веточка – схрон. Игрок в ней что-то спрятал. Бегство нашего подопечного Нгоро Мвысу в этот район косвенно подтверждает подозрения.
Павел убрал увеличение, ткнул указкой в красивый узор на противоположном краю модели.
– Наша Ветвь.
Луч переместился к «еловой шишке».
– А это искомая Ветвь, готовая схлопнуться в любой момент.
Точки, помеченные Ждановым, засияли ярче и соединились ало светящейся ломаной линией.
– А это наш Ствол.
Белый хмыкнул, разглядывая прорезавшую толщу «куста» линию хроноускорителя.
– Сколько здесь колен?
Жданов дернул уголком губ.
– Сто шесть.
– Сто шесть квантовых поворотов… и случайно попасть в данный инвариант…
– Вот именно. Наш парень знал, куда бежать. Его специально вывели на этот инвариант.
– Значит, все-таки Игра началась…
– Не факт. Кто-то просто готовится к ней. Высокий работал с «корневыми» инвариантами Древа и, очевидно, затронул интересы будущего Игрока.
– Или проигравшего.
– Или проигравшего. Потом на него вышел эмиссар Игрока, предложил выступить за их команду, Мвысу согласился…
– Зачем он им? Эмиссар и сам мог бы сделать дело.
– Не знаю, я не психоаналитик. Возможно, эмиссар не захотел «светиться» перед Игрой. А тут подвернулся такой случай. Землянина никто не знает и в расчет не возьмет. Мвысу помогли бежать, объяснили, что надлежит сделать…
– Что?
Жданов свернул манипулятор модели. Алая линия, соединившая миры Ветви Дендроконтинуума, погасла.
– Идем к тебе.
Оба сели в раковину пронзающего лифта, поднялись на сотый этаж здания, где располагался рабочий модуль Белого. Григорий подсел к столу, бегло просмотрел почту, ползущие по столешнице бланк-сообщения, переговорил с двумя абонентами по консорт-линии и повернулся к задумчиво пьющему сок Жданову.
– Чтобы действовать эффективно, нам надо понять, что задумали друзья Высокого. Что такое спрятано в «засыхающей» Ветви, куда они направили посланца. Надо немедленно объявлять план-перехват.