Магам можно все (сборник)
Шрифт:
В тот памятный день посетителя — посетительницу — должна была вести опять-таки Нила. Но посетительница оказалась малолетней дочкой заморского аристократа, спесивой и вздорной. Появившись в гостевом гроте, она первым делом окинула Нилу с головы до ног оценивающим взглядом.
— Вот так вырядилась, — сказала, глядя на расшитые камушками Нилины штаны. — Ты что, все свое состояние на штаны прилепила, девка? Тогда где оловянные монеты?
Хозяин заговорил с гостьей почтительно, отвлекая ее внимание от Нилы; та же, как стояла, так и застыла,
— Не обращай внимания, — выдохнул Варан ей на ухо. — Шуу с ней…
— Я ее не поведу, — так же шепотом отозвалась Нила. — Варан, выручай…
Он испытывал к сопливой аристократке чувство не менее сильное, чем Нила, однако не мог не прийти любимой на выручку.
— Я готов, — сказал он хозяину, и тот мгновенно все понял и кивнул:
— По светлому кругу. Малым ходом. Понял?
Личный слуга аристократки — круглощекий тип с заплывшими жиром глазами — подсадил ее на спину Журбине так ловко, что девица даже не замочила платья. Усевшись, она первым делом ударила змейсиху пятками; покладистая Журбина повернула голову и зашипела.
— Ваша милость, — мягко сказал хозяин, — серпантеры — злобные и опасные животные. В ответ на ваш удар Журбина может сбросить вас в воду… Увлечь в глубину… Укусить… Я прошу вас — просто сидите в седле, ваш проводник все сделает сам.
— Если эта тварь, — сообщила девица с неподражаемым высокомерием в голосе, — осмелится забрызгать мне платье — мой отец выкупит ее у вас для своей живодерни… Понятно?
Варан погрустнел, предчувствуя неприятную поездку. Кручина под ним вполне разделяла его опасения — нервно била хвостом по воде, вертела рогатой головой и то и дело облизывалась раздвоенным языком.
— Вперед, — сказал Варан самым спокойным голосом, на который в тот момент был способен. И они тронулись.
— У моего отца пять сотен рабов, на каждом золотой ошейник, к ошейнику приделан золотой колокольчик, и когда все колокольчики одновременно звенят — получается аккорд… У меня три лошади, суслик и своя крылама. В моей комнате круглый год цветут пять розовых кустов. Ты когда-нибудь видел розы?
— Да, — отвечал Варан, чтобы хоть что-нибудь ответить.
— А вот и врешь, не мог ты их видеть. Вы тут живете среди воды и камня, едите рыбу и ничего не видите. А мир, между прочим, велик. В прошлом году летом мы с отцом ездили в страну вулканов. Ты знаешь, что такое вулкан?
— Нет.
— И никогда не узнаешь, можешь быть спокоен… Так, у меня вода в левой туфельке.
— Но ведь это водная прогулка, ваша милость. И потом… Попробуйте ровнее держаться в седле.
— Ровнее в седле? А ты знаешь, слуга, что я летаю верхом на крыламе, а это немножко труднее, чем хлюпать на этих твоих рептилиях… Мне обещали чудеса подводных пещер. Ну и где тут чудеса?
Юная аристократка — на вид ей было лет пятнадцать — произнесла эту реплику в «каменном саду» — гроте, где посетители
— Посмотрите, — Варан поднял руку. — Вон там, над нами…
— Ну и что? — аристократка пожала плечами. — Если прогулка не оправдает моих ожиданий, мальчик, мой отец купит для живодерни не только серпантер, но и тебя, твоего хозяина, эту девку в расписных штанах…
Она отвернулась и снова ударила Журбину пятками. Змейсиха хлестанула по воде хвостом.
— Ты где-то был, кроме этого своего островка? — спросила мерзавка, не замечая ни возмущения Журбины, ни остекленевших глаз Варана.
— Нет.
— И не будешь, разумеется. Ты хоть живешь здесь, наверху — или там в сырости, где сейчас дно?
— Я поддонок, — сказал Варан сквозь зубы.
— Ну надо же, — рассеянно продолжала аристократка. — А если я брошу в воду монетку — ты сможешь ее поймать?
Не дожидаясь ответа, она открыла кошелек, привешенный к поясу, и бросила в воду монету — как успел заметить Варан, в одну шестую реала. Монетка опускалась почти невидимая, пока не попала в солнечный луч и не замерцала, как рыбка.
— Что же ты не прыгнул?
— Она слишком быстро тонет, — признался Варан.
— И где она теперь? Что, это правда, что под нами бездна?
— Нет. Под нами дно, только очень-очень глубоко. Монетка упадет на дно, и осенью кто-то ее отыщет.
— Слушай, слуга, — аристократка посмотрела на него внимательнее, чем прежде. — Вы со своим сбродом подсунули мне дурацкую скучную прогулку… Я согласна простить вас, если ты меня немножко развлечешь.
— Как?
— Я очень люблю смотреть, как ныряют за разными вещами. За монетками. Смотри, вот здесь у меня треть реала… Лови!
Она метнула монетку, и Варан прыгнул прежде, чем успел подумать.
Треть реала — светлая монета и довольно большая. Варан видел, как она погружается, суетливо покачивая круглыми боками. Он нырнул головой вниз, в несколько рывков достиг монетки — но промахнулся, и она выскользнула из ладони. Он рванулся глубже и тогда наконец-то ее поймал; сжав монетку в руке, он с опозданием понял, как это мало. Треть реала — для того, чтобы купить Ниле ожерелье, надо нырять триста раз!
Ему захотелось разжать руку, но он удержался.
Под водой было светлее, чем в гроте. Варан видел горящую под солнцем поверхность снаружи, видел брюхо скалы в зеленых пятнах водорослей, видел тусклую, как натянутый рыбий пузырь, поверхность грота внутри. Ему не хотелось возвращаться к дрянной избалованной девке, в чьей власти ему предстоит пробыть еще как минимум час. Вот если бы он был рыбой…
Он повернул голову — и увидел.
Маленькая радуга в воде. Светлая прямоугольная бумажка. Вернее, не бумажка, а…