Магам можно все (сборник)
Шрифт:
— Значит, они его даже не видели?
— Кого? Мага? Куда там… Это ты у нас всю землю обошел, с магами якшаешься, горстями огонь черпаешь…
Хозяин замолчал. Задумался. У развалин сарая старший его сын шепотом разговаривал с матерью, вглядывался в ее лицо, как раньше в лицо жены.
— Спасибо, что не ушел, пока нас не было, — тихо сказал хозяин.
— С чего бы? Я же баб и малых твоих взялся сторожить…
— …как вор, — продолжал старик, не слушая его. — Он всю дорогу твердил: вернемся, его уже нет, а моя ходит счастливая. Та бы, дура, хоть притворилась, что любит его… хоть немножко… до тебя — любила. Уж не знаю как… А может, все
— Это несправедливо, — тихо сказал Варан. — Она верна твоему сыну.
— Она его не любит!
— У тебя есть весы, чтобы взвешивать ее любовь? К мужу, к сыну? Есть?
Хозяин внимательно посмотрел на него. Тряхнул головой, будто просыпаясь:
— Иди… Еды с собой дадим. Иди… если сможешь.
Шел дождь. Хорошая примета. Варан шагал, позволяя каплям свободно стекать по вискам и подбородку. Тюфа бежала рядом и, чем дальше на восток, тем ближе прижималась к хозяину. Раз или два, задев мохнатым боком, чуть не опрокинула в траву.
Пятна мертвой земли попадались все чаще, и скоро обходить их уже не было возможности.
— Держись, — Варан похлопал Тюфу по шее, — оно не страшно, хоть и противно поначалу. Ну, пошли…
И первым шагнул на омертвелый, неуловимо отвратительный луг.
Земля здесь была мягче и подавалась под каблуками. Меня стошнит, малодушно подумал Варан. И путь героя навстречу злобному магу будет отмечен лужицами рвоты… что не имеет никакого значения, потому что все равно никто не увидит.
Медленно, в такт слабым порывам ветра, покачивались белесые венчики больших цветов. Варан присмотрелся — над цветами вились насекомые, мелкие, как песок. Во всей степи не найдется и букашки — а здесь целые тучи…
Тюфа прижималась, наваливаясь всем своим весом, сталкивала в сторону, сбивала с направления. Тюфе было страшно.
— Перестань, — поднявшись на цыпочки, он чесал ее между ушами, — это всего лишь дохлая земля, она не кусается. А у нас с тобой дело, мы ищем кое-кого и найдем, даже если для этого придется допросить Шуу на морском дне… Ну не толкайся ты, жирная тварь!
Насекомых над цветами сделалось больше. Сквозь шум ветра пробивалось жужжание, нудное и липкое, как все здесь: земля, и цветы, и островки кустарника. Варан ускорял и ускорял шаг; ближе к вершине холма пятна мертвой земли слились, образовав единое пространство, на котором уже не было живой травинки.
Она смотрит вслед, подумал Варан, но не стал оглядываться. «Я так хочу, чтобы ты поскорее ушел… И так боюсь проснуться и увидеть, что тебя больше нет». Он сделал, как она боялась, — ушел до рассвета, никого не разбудив…
Мысли о черноволосой женщине неожиданно помогли ему — во всяком случае комок тошноты уже не мучил так настойчиво. Подбадривая Тюфу, он вышел на вершину холма и увидел каменные развалины.
Тот, кто некогда возводил эту твердыню, в самом деле имел представление о замках. Наверное, бывал на побережье и видел тамошние
Одна башня обрушилась полностью и развалила стену. Другая держалась «на одном кирпиче». Варан не остался бы ночевать в таком строении. Одного маленького толчка будет достаточно, чтобы чья-то древняя гордость превратилась в груду камней… А если хозяин не в ладах со степью…
Варан споткнулся: ну конечно. Степь здесь мертва… Хозяин замка одержал победу на тысячи шагов вокруг… и мечтает о новых победах. Очень важно, кто нанес первый удар: степь ли, разрушив слишком тяжелый для нее замок? Маг ли, опустивший первое «ожерелье» вокруг собственного жилья?
Смотреть на развалины в окружении мертвых деревьев было неприятно. Варан взглянул на небо и снова вспомнил черноволосую женщину.
Однажды они говорили о магах. Она сказала: я не понимаю, почему редчайший дар, такой счастливый, желанный дар достается негодяям… Знаешь, призналась она, когда я была девочкой — я хотела быть магом… я пряталась в роще и изо всех сил пыталась сотворить чудо. Зажечь взглядом огонек… или задержать в воздухе подброшенную шляпу. Я не играла в куклы, не бегала с девчонками купаться, я сидела и пробовала — ведь отец говорил, что труд способен преодолеть все… А труд не преодолел. Нельзя, если не родился магом. Я выучилась кое-каким фокусам и потом не раз дурачила брата и его друзей… Зачем маги, если они недобрые?
— Не знаю, — вслух сказал Варан, и Тюфа нервно зевнула. — Сейчас мы попробуем спросить… О как.
В самом верхнем окошке уцелевшей башни мелькнул огонь. Варан, прищурившись, заметил длинную и мягкую, как шарф, ленту пламени, летящую от башни ему в лицо. Задержав дыхание, прыгнул в сторону; огненная струя ударила в землю, трава едко задымилась, но больше ничего не произошло.
— В этом месте истории братья побежали, — сказал Варан сам себе, потому что Тюфа была уже далеко. — Плохо. Если он всерьез решит меня убить — я ничего не смогу сделать…
Может быть, разумнее всего было послушать хозяина и отступить. Это означало, что самое меньшее полгода жизни было потрачено напрасно и зря — но Варану не привыкать, он и года бросал на ветер, полагая, что жизнь длинная…
Он посмотрел на развалины. Облачко дыма, вылетевшее из окна башни, успело отползти в сторону и почти размазаться по светлому небу. Вспомнились «ожерелья», их давящая сила, их скверная природа, ломающая волю, как сухой камыш. Беспомощен, в панике подумал Варан и поперхнулся горькой слюной. Муха на тарелке. Червяк…
Медленно, изо всех сил удерживаясь, чтобы не поддаться панике окончательно, он отвел глаза от замка. Сел на мертвую траву, не испытав отвращения. Лег на спину. Посмотрел в небо и вспомнил о черноволосой женщине.
А ведь она и в самом деле вспоминает. Может быть, в этот самый момент топит новую печку…
Воздух зазвучал — как тысяча ногтей по засохшей глине. Варан, не глядя, перекатился. Огненная лента подожгла траву в том месте, где он только что лежал.
…Какое у нее тонкое запястье. Трудно поверить — у такой крепкой, крупной, привыкшей к тяжелой работе… такое тонкое запястье. Подарить бы ей не деревянную побрякушку, а серебряные браслеты с чеканкой…