Магазин натипков
Шрифт:
Между тем «Кубань» остановилась у двухэтажного строения из красного кирпича типа барак с большой буквой «Г» над козырьком. Вход находился точно посередине здания. С обеих сторон располагалось по пять зарешеченных темных окон. Окна второго этажа также были черны, кроме крайнего правого. Решеток на них не было.
– Прибыли! Милости просим на выход! – Касымыч встал с водительского кресла и со всей дури жахнул ногой по двери. Она открылась взмахом раненой птицы. Удивительно, что вообще осталась не петлях.
– Осторожно, двери открываются автоматически! – сказал я и пошел к «Аленушке» за чемоданом.
Мы
Войдя в помещение, мы оказались в натопленной комнате приблизительно три на пять метров, которая служила холлом. У стены стоял массивный диван из черного дерматина. Перед ним длинный журнальный столик с четырьмя креслами вокруг, младшие братья дивана. По углам комнаты стояли домашние деревья в деревянных кадках. В обе стороны уходили темные гулкие коридоры. В глубине каждого из них, подсвеченные тусклыми лампами, дремали лестницы на второй этаж. Над диваном во всю стену висела картина «Выступление Ленина на Путиловском заводе». Мы были как будто частью митинга. Я думаю, что Исаак Бродский добивался именно этого эффекта, создавая свое полотнище. Но слушать Ленина в три часа ночи после такой поездки – это, я вам скажу, перебор.
– Ну, наконец-то! – раздался бодрый голосок за спиной.
В комнату с улицы вошла молодая девушка в белой ночной сорочке, в валенках и неизменной ватной фуфайке. По всему выходило, что это тут такая форма одежды, типа фирменный стиль. Не хватало только нашивки на спине «ПГТ Ягодное».
– Меня зовут Нюра! Завхоз, – представилась она. – Мы уже стали думать, что вы не приедете.
– Да! Нам уже это сказали на въезде! – отпарировал Олег.
– Правда? А кто?
– Давайте не будем сейчас заниматься пустой болтовней! – вступил Дмитрий. – Все устали, а у нас завтра спектакль… То есть, уже сегодня! Так что ближе к делу!
– Хм! – повела плечами Нюра. – Вот вам ключи от номеров. Разбирайте и заселяйтесь. Завтрак в столовой с 7 до 9.
Нюра подошла к журнальному столику, высыпала на него горстку ключей с бирками и обиженно вышла в ночь.
– Чего-то я сомневаюсь, что кто-то из нас встанет к завтраку… – высказалась Полина, которая была чиста, как слеза на Пасху, и являла собой воплощение наивности нашего театра. А еще она была ходячей совестью и пределом ответственности. И уж если она не собиралась вставать, то мы действительно дошли до края…
– Так! С завтраком мы что-нибудь придумаем! Не переживайте! – Лариса обвела всех взглядом. – Сейчас отдыхать, ближе к обеду
Ключей было больше чем достаточно. Даже больше чем по одному на брата… ну, или сестру.
Олег, естественно, поселился с Анютой. Кстати, забыл сказать, что до его женитьбы мы с ним крепко дружили. А теперь было бы странно, если бы он променял свою жену на мое общество.
Ключ ушел к паре Антон и Юлиана. Они жили вместе практически с первого курса. Полная противоположность друг другу. Она бешеного темперамента и нервного характера, он спокойный до флегматичности, с внешностью героя любовника.
Ключ – Дмитрию.
Ключ – Ларисе.
Катя, бывшая любовница Дмитрия, решила поселиться с Полиной.
Ключ взял Валерий.
Ключ прибрала к рукам Шурочка. Нынешняя пассия Дмитрия.
Ну, один ключ взял я… Зачем мне два?
На столе осталось лежать еще четыре ключа.
– А с ними что делать? – спросила ходячая совесть Полина.
– Пока у меня будут! – ответила Лариса и собрала их в карман.
Мы разбрелись по номерам. Все они были двух коечными и располагались на втором этаже в левом крыле здания, которое отделял от правого такой же холл, как и внизу, только вместо выступающего Ленина тут Суворов переходил через Альпы. Наши лица, как и лица солдат, были измождены. Я разделся, сбросил покрывало на соседнюю кровать и лег. Ни на что другое сил не было. На сон оставалось всего ничего.
Разбудил меня стук в дверь.
– Кто там?
– Это Лариса! Сбор в верхнем фойе через полчаса!
На часах было одиннадцать. Приняв душ и переодевшись в свежую одежду, я вышел в холл. Тут уже были все, кроме Дмитрия и Шурочки. Мы расположились на диване и в креслах. Лариса ходила перед нами, нервно поглядывая на часы. Каждый исподтишка поглядывал на Катю. Она сидела как ни в чем не бывало и подпиливала ногти. После нескольких минут молчания она, не прекращая орудовать пилкой, произнесла:
– Чего вы как дураки на меня смотрите… Думаете, я не вижу? Хотите, я пойду и разбужу их? Хотите?
Все сразу же заговорили наперебой:
– Да ладно, Катя… Никто не смотрит… Я уже несколько раз стучала… Ты не нервничай… Может, они в столовой сидят?
В дальнем конце коридора открылась дверь, и все замолчали. Дмитрий вышел один. Вопросительные взоры теперь обратились к нему.
– А… – начала Лариса.
– Давайте начинать… – перебил ее худрук.
– Хорошо! Значит, ситуация, по моему мнению, следующая. Я звонила Захару Виленовичу, представителю организатора наших гастролей с ленинградской стороны…
Лариса выдержала паузу.
– Никто трубку не взял…
Мы зашушукались.
– Как так? – произнесла Полина.
– Наглость какая! – заключила Юлиана.
– Тихо! – произнес Дмитрий. – Не перебивайте!
– Спасибо! – откашлялась Лариса. – Возможно, что-то со связью… Сегодня вечером у нас спектакль в ПГТ Ягодное. Скорее всего, что поселили нас сюда специально поближе к площадке…
– Это что же получается? – в холл из коридора входила Шура. Как ей удалось так тихо выйти из комнаты Дмитрия, осталось для нас загадкой. Никто и не сомневался в том, что она была именно там. – Мы каждый день будем переезжать с места на место?