Магазинчик бесценных вещей
Шрифт:
– Да просто какой-то старый магазинчик, что с того? – отвечает она, пожимая плечами. – Разве что называется «Новый мир».
– Кто знает… – вздыхаю я, слегка расстроившись.
Прежде чем уйти, по привычке оборачиваюсь и смотрю на неоновую вывеску бара, выходящего на зеленую площадь. Розовый курсив: «Ничто».
Когда я спросила Анджелину, почему она выбрала такое название, она сказала:
– Тогда мы только переехали в Милан и нам не пришло в голову ничего лучше. По сути, у нас тогда ничего не было, так что такое название нам показалось честным.
–
– Сейчас у нас есть собственное местечко, а это уже что-то. Но о том, чтобы менять вывеску, и речи не идет. – И она многозначительно улыбнулась – как, думаю, могла бы улыбнуться только королева Елизавета.
– А в эту субботу… Дай угадаю: булочка с шоколадной начинкой!
Али с улыбкой берет у меня булочку. Он любит шутить. Когда я в первый раз пришла на рынок, я выбрала его лавку, потому что я спросила, какие фрукты и овощи он собирается выбросить, – а он набрал мне целый пакет. И не попросил ничего взамен. «Просто принеси мне в следующую субботу что-нибудь на завтрак». И я уже пять лет приношу ему на завтрак булочку с шоколадом от Анджелины, а он дает мне овощи, которые покупатели считают недостаточно красивыми. А какие же они вкусные!
Набираясь смелости, чтобы заговорить, наблюдаю, как он обслуживает покупательницу. Возможно, он думает, что я, как обычно, уже ушла, потому что я стою вне его поля зрения. Несмотря на высокомерие покупательницы, он с ней очень обходителен. Продолжая улыбаться, аккуратно взвешивает овощи и округляет счет в меньшую сторону. Но когда она уходит, все-таки вздыхает с облегчением. И замечает меня.
– Уже следующая суббота?
Кажется, то, что я не ушла, его удивило и развеселило. Али всегда веселый, и это самая прекрасная его черта. А еще ясные глаза, сияющие, как горные озера.
– Ты знаешь «Новый мир»? – выпаливаю я на одном дыхании. Надеюсь, не краснея.
Али наклоняет голову.
– В каком смысле, красавица?
Это наш самый длинный разговор за все то время, что я его знаю.
– Магазинчик тут за углом, – объясняю я. Уже поздно отступать. – Ты слышал о нем?
– Я закупаюсь только на Монтенаполеоне [8] , красавица.
Душа моя, красавица, солнышко… Иногда мне хочется, чтобы меня просто звали по имени. Просто Гея.
8
Улица в Милане, на которой располагаются дорогие магазины модной одежды известных брендов.
Али не знает, как меня зовут, он никогда не спрашивал. А я его имя знаю. Когда-то услышала, как к нему обратился коллега, и запомнила. Человек, у которого есть имя, уже не просто человек. Если знаешь, как зовут кого-то, он перестает быть незнакомцем – тут все как с цветами. Имена делают мир более настоящим. Но за мной уже образовалась очередь, я задерживаю Али дольше положенного.
– Слушай, давай я расскажу тебе о нем в следующую субботу, – заключаю я скорее для себя самой, чем для него.
– Ты знаешь, где меня найти.
– Стихи о любви за мелочь! – кричит охрипшим голосом поэтесса, сидящая на тротуаре.
Я наклоняюсь, чтобы
Своими стихами она помогает забыться, и в этом, как мне кажется, великая сила литературы. Мы живем в окружении талантов, хоть и часто этого не замечаем. Я бы очень хотела ей это сказать, но как осмелиться?
– Вы знаете «Новый мир»? – вылетает у меня вместо этого.
Это первый раз, когда я с ней заговорила.
– Новый мир? А история старая.
Может быть, это шутка, а может, как-то связано с магазином – непонятно. Прежде чем уйти, я взмахиваю листочком с ее стихотворением и делаю небольшой реверанс.
У мостика, проходящего через канал и ведущего к церкви бисквитного цвета, мне не приходится долго ждать. Как и каждое утро, глядя куда-то в пустоту, мимо проходит женщина с костылем под мышкой и газетой в руке. Внезапно она начинает отчаянно с кем-то ругаться, хотя рядом с ней никого нет. Оказавшись на мосту, зажигает сигару. Думаю, она специально заходит на мост, чтобы отложить костыль и опереться на перила.
Сразу после этого она снова кричит, тушит сигару, хватает листок со стихотворением, который я оставила там для нее, и, прежде чем опять тронуться в путь, оставляет газету. Я жду, пока она отойдет подальше, чтобы ее подобрать.
Она покупает газеты в ларьке рядом с церковью и берет с собой в бар, в котором завтракает, но я ни разу не видела, чтобы она их открывала. Я слышала, что раньше она была мировой судьей, – может, покупает по привычке свежую газету каждое утро, чтобы не забывать, кем она когда-то была. Но, видимо, в жизни она насмотрелась достаточно, чтобы больше не читать новости.
Ну а я читаю газеты каждый день. «Предупрежден – значит вооружен», – говорил мой отец. Никогда не знаешь, что может произойти, но спрогнозировать это можно. Взмах крыльев бабочки может вызвать ураган. Нужно только уметь читать между строк. Эта газета теперь не просто безымянная и безликая стопка бумаги, это газета, которую держала в руках мировая судья, газета, которой есть что сказать, которая может сделать меня частью чего-то большего, а не та, которая останется гнить на дне урны. Она сулит мне, что однажды среди груды других новостей я найду ту, которая перевернет мою жизнь. Хочу я этого или нет, но я жду ее уже целую вечность.
Я знаю, что судья читает стихи, потому что по вечерам я встречаю ее в «Ничто» с бокалом шампанского и мятым листочком на столе.
Овощи за булочку. Булочка за стихи. Стихи за газету. Я называю это циркулярной экономикой района.
Читая газету, я помечаю карандашом самые интересные новости, вырезаю статьи и собираю их в папку. Остальное использую для мытья окон и оригами, которые потом раскладываю по двору. На каждой фигурке я пишу по цитате. На днях я написала: «Какова главная цель вашей жизни? Стать бессмертным, а потом умереть» – Жан-Люк Годар, «На последнем дыхании».