Магазинчик «Всё, чего пожелаете!»
Шрифт:
Офелия нахмурилась:
– А у нас никто не умеет этого делать. Никто. Моя мама говорит, что это не так уж и важно. И без этого можно стать хорошей волшебницей.
– Ну, шевеление ушами помогает в некоторых вещах, – заметила Ниневия. – Ты ни разу не пробовала?
Офелия покачала головой:
– Нет, зачем? Если я всё равно не смогу этого сделать…
– Может, ты исключение в своей семье, – Ниневия заправила за уши длинные светлые волосы Офелии. – Попробуйте хоть раз. Прямо сейчас.
– Ой, перестань! – Офелия закатила глаза.
Ниневия иногда становилась ужасно приставучей.
И тут раздался хриплый крик совы-сипухи – школьный звонок. Девочки, застонав в унисон, встали со скамейки. Взгляд Майлы упал на здание школы из красного кирпича. Раньше Трясинный двор был фермой. Затем некая супружеская пара купила её, чтобы разводить на такой обширной территории единорогов. Но из-за того, что луга оказались слишком заболоченными, а соседние леса слишком мрачными, единороги загрустили и потеряли желание размножаться. Супружеской паре пришлось отказаться от фермы и с большим убытком продать её городу Грос-Колдунброду, который превратил её в школу. Это произошло тридцать лет назад. С тех пор здесь стало ещё мрачнее. Стены заросли ильмовым плющом – растением, осенью покрывавшимся яркими листьями всех цветов радуги – обычно. Здесь же листва становилась просто серой, а потом чёрной. А после того, как все листья опадали, ствол и ветви всю зиму по ночам светились неоново-зелёным светом. Если ночи бывали настолько тёмными, что очертания школы становились размытыми, волшебно светящиеся ветви и прутья сияли во тьме тонкой паутиной – жутковато-прекрасное зрелище!
Ниневия распахнула перед Майлой и Офелией массивную дубовую дверь и затем вслед за подругами сама вошла в фойе. Дверь со скрипом захлопнулась за ними. Майла вдохнула запах пыли и воска для натирания пола – в их школе так пахло и зимой и летом. Наверное, и через сто лет она не забудет этот запах. Офелия уверяла, что из-за него у неё постоянно болит голова. А Ниневия шутила, что эта ужасная вонь – результат неудачных магических экспериментов.
Офелия осталась на первом этаже, а Майле и Ниневии предстояло ещё подняться на второй. Попрощавшись, они побрели по лестнице, почти пустой, потому что девочки очень задержались.
Когда Майла и Ниневия вошли в класс, фройляйн Толстобок, учительница с измождённым лицом, пучком паучьего цвета и в круглых очках без оправы (поговаривают, что в них она видит будущее), уже стояла за кафедрой, нетерпеливо постукивая острыми ногтями по деревянной поверхности.
– Поживее, дамы! – Её голосом можно резать лук.
Девочки уселись на свои места. Майла ещё не успела достать тетрадь и учебник по волшебству, как фройляйн Толстобок вызвала её к доске. Они проходили большую магическую таблицу умножения отрицательных чисел. Майла не понимала, зачем, занимаясь магией, нужно одновременно решать в уме сложную математическую задачу. Ведь ясно же, что тогда нельзя как следует сконцентрироваться, и в результате страдает магия!
– Майла Осинолист, – сказала фройляйн Толстобок с таким упрёком, что Майла почувствовала себя преступницей, – я слышала, что ты скоро покинешь нас. Но это не повод запускать учёбу, даже если ты сразу пойдёшь в другую школу. Я права?
– Конечно, фройляйн Толстобок, – подтвердила Майла, потому
Учительница уже ухитрялась превращать строптивых учеников в подставку для карт. Бедняге приходилось терпеть целый урок, не имея возможности почесать голову, если она зудит. Если фройляйн Толстобок вешала на провинившегося карту, становилось ещё хуже: тогда ему приходилось весь урок держать её зубами.
Однажды Ниневию в наказание оставили после уроков, и потом она рассказывала, что фройляйн Толстобок превратила её в подсвечник. Затем учительница зажгла на ней восковую свечу. Горячий воск долго капал на голову Ниневии. Только через несколько дней остатки воска исчезли с её тёмных, вьющихся волос.
– Итак, Майла. – Маленькие глазки фройляйн Толстобок заблестели, она протянула Майле карандаш. – Преврати этот карандаш в медянку и скажи мне, сколько получится, если умножить минус тринадцать на минус семнадцать.
В медянку! Это, конечно, не змея, а всего лишь безногая ящерица, но она всё равно выглядит как змея. А Майла боялась всего, что, извиваясь, ползало по полу. Нет сомнений: фройляйн Толстобок нарочно поставила перед ней такую задачу!
Крепко сжав карандаш кончиками пальцев, Майла постаралась вспомнить правильное заклинание. В то же время в другой части её мозга словно заработал компьютер. Минус тринадцать умножить на минус семнадцать – получается…
– Двести девять, – выпалила Майла, и карандаш в её руке превратился в восхитительный вафельный рожок с мороженым, увенчанным большой горкой взбитых сливок. А стёкла очков фройляйн Толстобок стали молочно-белыми.
– МАЙЛА ОСИНОЛИСТ! – завизжала фройляйн Толстобок, срывая с носа очки.
– Ой, простите, двести двадцать один, – поправилась Майла, уставившись на мороженое. Увидев, что под сливками извиваются дождевые червяки, она в ужасе отбросила вафельный рожок.
Фройляйн Толстобок потёрла свои близорукие глаза. Выражение её лица стало таким ледяным, что температура в классе упала как минимум на два градуса по Цельсию.
– Про… простите, – запинаясь, промямлила Майла. – Я просто не могу…
Месиво на полу превратилось в отливающую серебром медянку. Словно в замедленной съёмке змейка поползла к туфлям фройляйн Толстобок.
Учительница громко втянула в себя воздух.
– Ну, хорошо, Майла, – сказала она сиплым голосом. – Едва успела в последнюю секунду. А ущерб за очки мне возместят твои родители. – Она сделала паузу. В классе стало так тихо, что можно было бы услышать, как кузнечик перебирает лапками. – Это особенные очки. Очень редкие и дорогие.
Судорожно вздохнув, Майла кивнула.
– Иди на своё место! – приказала фройляйн Толстобок.
Наклонившись, она схватила медянку, которая тут же превратилась обратно в карандаш.
Майла села рядом с Ниневией, она так широко улыбалась, словно её только что поцеловал единорог.
– Старая вонючая поганка! Это так круто, просто обалдеть! – пробормотала Ниневия.
– О чём ты? – не поняла Майла.
– Ну, я просто чуть пошевелила правым ухом, и твоё мороженое преобразилось, – прошептала Ниневия. – Шевеление ушами усиливает любое заклинание, я даже не знала этого! Очуметь!