Магеллан. Часть II. Егерь

Ильичев Евгений

– Ты обещал! – напомнил сотрапезник, медленно опуская винтовку к ногам Германа. Егерь не шелохнулся. Одним взглядом он указал сотрапезнику на ноги.

– Снимай снегоступы. И убирайся прочь!

И тот, быстро сдернув с ног широкие плетеные снегоступы, ушел. Сперва пятясь, видимо, опасаясь выстрела в спину, затем боком, а после и вовсе бросился бежать сломя голову.

Как только враг скрылся за поворотом, Герман издал глухой стон и повалился в снег. Еле дыша, он достал свой нож и обрезал ремни, что связывали нас. Одними губами, чуть слышно он прошептал мне:

– Рюкзак. Укладка.

Я понял, что егерь говорил про свой горб, оставшийся

лежать в овраге, и тут же бросился к нему. Несмотря на то, что я оказался практически по пояс в снегу, холода я почти не чувствовал. Босой, в одних штанах, я кое-как добрался до егерского горба. Но тот оказался для меня неподъемным. Как ни пытался я приподнять его, глубоко утопленный в сугробе, он лишь слегка качался, не поддаваясь. Наконец, истратив все силы и изрезав об острый лед ноги в кровь, я решил, что, возможно, сам смогу отыскать ту штуку, о которой говорил Герман. Я раскрыл его горб, благо, он теперь не был ничем защищен, и стал в нем рыться. В снег полетели золотые рубали, волшебный шар, бесполезный егерский идол, но там не было ничего похожего на лекарствия. Ничего похожего на то, чем лечил в курене наш шаман. Ни оной настойки с глазом ворона, ни травы-сухоцвета. Вдруг я увидел яркий, словно одуванчик, продолговатый предмет. На его крышке был нарисован силуэт сотрапезника, перечеркнутый двумя палками. Такой же рисунок я вчера видел внутри второй головы Германа. Я схватил эту странную штуку и побежал обратно, скользя и спотыкаясь. Герман лежал на снегу среди трупов сотрапезников, изо всех сил борясь с желанием отключиться. Увидев меня с нужным ему предметом, он воспрянул духом. Я всунул ему в руки коробку. Негнущимися от холода, белыми, как снег, пальцами Герман открыл ее. В ней лежали две каких-то трубки. Герман вынул их и поочередно с силой ударил себя в ногу каждой.

Я стоял перед егерем босой, раздетый по пояс и наблюдал, как он, закатив глаза, отходит в бесконечную чернь. Я уже не чувствовал ни холода, ни страха. Я просто замерзал насмерть, стоя посреди тракта. Один во всей Пустоши.

Глава 6 – «Ермак».

Как понять, что именно ты видел? Как отделить реальность от вымысла, а сон от яви? И если те образы, которые мы видим порой, являются лишь снами и находятся только в нашей голове, то как именно они туда попадают?

Последнее, что я запомнил перед тем, как надолго впасть в чернь, это страшные конвульсии егеря. Я замерзал, стоя прямо посреди сугроба, не в силах даже упасть. Мне очень хотелось закрыть глаза, но я и этого не мог сделать. Лицо сковала тонкая корка льда, и глаза уже не закрывались. К этому мгновению я уже не чувствовал ни холода, ни боли в отмороженных ступнях. Я просто стоял замерзающим истуканом посреди тракта и наблюдал, как егерь умирает.

Внезапно по второй коже Германа пробежала волна искр, а тело его изогнулось в дугу. Из раны на спине с новой силой заструилась кровь. Герман изгибался под действием неизвестной мне силы еще два или три раза, после чего он сделал самостоятельный вдох и перевернулся на спину.

Затем мое воображение разыгралось не на шутку. Прямо передо мной из-за могучих сосен, обрамлявших широкий тракт, поднимая тучи снега, взлетела огромная птица цвета ясного неба. Этот монстр размером с дом Курьмы ревел сильнее грома в непогоду. На мгновение громадина застыла прямо над нами. Тело обдало жаром, в нос ударил странный запах гари, подобного которому я раньше не ощущал.

Именно тогда, покидая

свой разум, я задумался над тем, что огромная птица не могла быть только плодом моего воображения. Таким картинкам в моей голове просто неоткуда было взяться. Придумать такое сам я не мог в силу своей ограниченности. Единственное, что я знал наверняка – это байки старых сотрапезников о гигантских монстрах, населяющих Пустошь. Выходит, байки – не обман.

С одной стороны, это здорово, что мне довелось увидеть то, о чем другие сотрапезники лишь судачили за чашкой горячего чая, но с другой – обстоятельства, при которых мне довелось узреть это чудо, не сильно радовали. Я не мог ни убежать, ни спрятаться. Мне некому будет передать свой опыт, свои ощущения. Да и кто, собственно, сможет поверить маленькому несмышленому последышу? Взрослые сотрапезники? Их дети? Даже если я и выучусь их языку, всерьез мои слова никто не воспримет. Скорее высекут за то, что посмел своим ртом нечистым вести с ними речи.

Я не понимал, почему меня так сильно занимал вопрос общения с бывшими хозяевами. Мой затухающий разум, похоже, цеплялся за мелочи, стараясь не угаснуть окончательно, но все было тщетно. Сейчас эта огромная птица разнюхает, что к чему, и склюет нас с Германом живьем.

«Ну и хорошо, – обрадовался я, – и замечательно».

Смерти от лап свирепого хищника не чурался даже сам Курьма. В нашем поселении почиталось за честь пасть на охоте от лап белого демона или в бою с сотрапезниками других кланов. Такая героическая смерть вполне меня устраивала. Тем более, я и так понимал, что замерзаю насмерть. Жаль только, никто не увидит, как маленький последыш уходит в царство черни навсегда. Жаль, что кормилица моя так и не узнает, что ее последыш заговорил перед тем, как погибнуть.

***

– Где ты откопал этого заморыша? – голоса доносились до меня откуда-то издали, словно я был заперт в какой-то бочке. – Ему же от роду лет пять, он ведь даже не корелл. Они такими маленькими не вылупляются.

Голос принадлежал женщине. Я не совсем понял суть упрека, но женщина говорила с такой жалостью в голосе, что сразу понравилась мне. Во всяком случае, раньше обо мне так ласково никто не отзывался. «Заморыш», – какое прекрасное имя. Хоть бы они меня всегда так называли!

Девушке ответил возбужденный голос Германа:

– Мария, это наш шанс! Ты понимаешь? Это больше, чем корелл из Пустоши – это прямой их отпрыск. Прямое доказательство, что кореллы – разумны! Ко всему прочему, он, похоже, перенял генетику родителей. Иначе замерз бы насмерть давным-давно. Он – лучший представитель человечества на этой планете!

– У нас уже был один шанс вернуться на объект и взять там образцы, но кому-то приспичило потягаться первичными половыми признаками с кнесом, – уже совершенно иным тоном ответила женщина Герману. – А после доступ в пещеру был заблокирован.

– Мы оба знаем, что обвал пещеры – случайность, – сконфуженно ответил девушке егерь. – Но теперь у нас появился реальный шанс!

– Очнись, Герман! – прошипела девушка. – Что ты хочешь доказать этим дикарям? Мы уже год бьемся над этим, а результатов – чуть!

– Мы ничего не можем доказать только потому, что персонала на объекте нет! Помнишь, что сказал Оан? Нет персонала, нет и возможности обучать кореллов. Они потому и попадали в Пустошь такими дикарями.

– Я бы не спешила верить каждому встречному поперечному инопланетянину!