Магелланы с берегов Неженки
Шрифт:
Через неделю мороз сдал. На окрестных горках с утра до вечера звенели ребячьи голоса. Крутые бока горок в один день были разлинованы лыжами вдоль и поперек, украшены «елочками» и «лесенками». Мальчишки на лыжах играли в казаки-разбойники и носились по заснеженным холмам, забывая про усталость.
Однажды в полдень, когда добрая половина всех ташканских ребят каталась на лыжах, подъехал Саша Тергуев. Он остановился под горой и, раскручивая над головой лыжную палку, закричал:
— Эй, ребя, скорей сюда!
Мигом все склоны опустели. Мальчишки спустились под гору и плотным кольцом обступили Сашку.
— Читали? —
— Что?
— Где? — наперебой начали спрашивать ребята, не понимая, о чем идет речь.
— О, так вы, значит, еще ничего не знаете? Возле школы вывешен сигнал дружины, завтра в десять общий сбор.
— А куда?
— Опять за шишками?
— Что там еще написано?
— Да я и сам толком ничего не понял, — выпалил Сашка. — Айда в школу!
И ватага ребят с шумом направилась к поселку. Всем не терпелось прочесть новый сигнал дружины, в котором сообщалось:
«Завтра в десять утра объявляется общий сбор. Все лесоводы Ташканского пионерского лесничества будут участвовать в операции «СОС». Иметь при себе лыжи, топоры, пешни. Кто прочел, передай товарищу.
Совет дружины. Совет лесников».
— Павлик, Сашка! В чем дело?
— Что это за операция «СОС»?
И ребята начали тормошить братьев Тергуевых.
— Да не были мы на этом совете, и сами ничего не знаем, — отговаривался Павлик.
А Сашка, польщенный тем, что ребята назвали его лесником, не утерпел и пустился в пространные объяснения.
— «СОС» — это у моряков сигнал бедствия. Когда корабль идет на дно, радист азбукой Морзе подает этот сигнал, и к тонущему судну спешат на помощь корабли.
— А мы-то тут причем? — удивились ребята. — Мы же не на море.
— Ну, мы тоже… вроде того… Уж если пишут «СОС», значит, без нас ну никак нельзя обойтись. Понятно?
Но такое объяснение никакой ясности не могло внести. Ребята пошумели еще несколько минут, теряясь в догадках, и разошлись.
Все прояснилось лишь на следующее утро, когда лесники собрали свои бригады и Володя Мелькин сообщил, что накануне вечером состоялось экстренное заседание совета лесников. Всех лесников не успели пригласить. Совет дружины передал нам сигнал «СОС» — это значит «спасите от смерти».
Володя на секунду замолчал, чтобы посмотреть, какое впечатление произвели на ребят его слова. Но никто не проронил ни слова. В глазах каждого можно было прочесть неподдельное удивление: кого спасать, кому грозит смерть?
Наконец Володя решил объяснить все.
— Дома для птиц мы готовим? Готовим. А каково им в мороз еду добывать — об этом забыли. Значит…
И ребята сразу зашумели. Всем стало ясно, что надо спасать птиц-зимовщиков.
— Тихо, голубчики! Дайте закончить, — поднял руку Володя и продолжал: — А зайцам каково? Снег глубокий, по самые уши проваливаются. Их тоже подкормить надо. Вспомните, сколько в прошлом году на Сяргиламбе плотвы погибло от заморов: кислорода подо льдом не хватило. Рыбу надо тоже спасать. Совет лесников постановил: сегодня все бригады лесничества участвуют в операции «СОС». Итак, что кому делать.
Бригаде Тани Калитиной развесить подкормку для птиц по восточной просеке лесничества.
Лесникам братьям Тергуевым
Бригада Тюрина и все остальные идут на Сяргиламбу проруби делать. В пять часов вечера лесники должны собраться в пионерской комнате и доложить о результатах проделанной работы. Все ясно?
— Ясно! — загалдели ребята и вскоре двинулись в путь.
Таня Калитина накануне была на совете лесников, поэтому знала уже обо всем и успела предупредить почти всю свою бригаду. Четвероклассники на следующий день пришли в школу с кулечками и свертками, в которых были завернуты кусочки сала, мяса, мясной фарш и семена подсолнечника.
Трудность теперь заключалась в том, чтобы растянуть все угощение на два километра просеки.
Ребята шли по одной лыжне. Время от времени останавливались, натыкали на острые сучки промороженные кусочки сала и, сбивая с пней снежные шапки, раскладывали на них мясные крошки, фарш и семечки.
К обеду Танина бригада добралась до квартального столбика в конце просеки. Когда возвращались домой, ребята увидели, как на кормовых столиках и на ветках, где развешено было угощение, уже хлопотали птицы. Больше всего было синиц. Эти белощекие непоседы первыми отыскали угощение и поспешили оповестить всю свою многочисленную синичью родню. Но встречались и непрошеные гости — сороки, сойки и вороны. Они тоже не прочь были полакомиться даровым угощением.
Танина бригада раньше других вернулась в Ташканы.
Ровно в пять вечера Володя Мелькин открыл совет лесников.
— Ну, кто что наработал, рассказывайте, — спросил Володя: — Я в дневник занесу. Начинай, Таня!
— Я со своей бригадой еле до конца дошла. Не успели мы корм разложить, а птицы тут как тут. Ребята смотрят во все глаза, как синицы кувыркаются, сало клюют, и ни с места. Замерзли все, а знай твердят: давай посмотрим еще. Насилу уговорила дальше идти.
— А что, ребята, может, мы и поручим птиц Таниной бригаде? Пусть четвертыши будут птичьими кормильцами. Только чтобы всех ребят не гонять по лесу, ты, Таня, установи график дежурства, — предложил Володя. — Человек по десять пусть ежедневно на просеку выходят. Решили! А как у вас, Павлик?
— Десять осин срублено вокруг вырубки, — выпалил вместо него Сашка. — Пять на берегу Мустоламбушки и пять вдоль реки. Теперь туда со всего леса зайцы сбегутся кору грызть.
— Молодцы, — похвалил Володя. — Дней через десять пробегите-ка снова по тем же местам. Может, где еще добавить придется. Ну, а у Тюрина как дела?
— Сорок прорубей… — Петька хотел было отчеканить так же, как Сашка Тергуев, но сразу же запутался и стал рассказывать по порядку.
— Мы вдоль берега шли группами. Одна пешня и один топор на пятерых. Лед толстый, поэтому пешней поработать пришлось каждому. Мозоли набили — первый сорт! А кто лед не долбил, тот с топором еловые лапы заготовлял. Виктор Петрович показал, как надо накрывать проруби, чтобы снегом не забивало и не промерзало быстро. Накрывали каждую прорубь и вешку ставили, чтобы рыбак какой случайно не залетел. А еще… — и Петька замялся, соображая: говорить или нет. То, о чем он хотел сказать, не имело отношения к докладу, и он колебался. Но потом все же не выдержал: —…Одна пешня у нас на дно ушла… утопили.