Магелланы
Шрифт:
Всё ещё надеясь на чудо, спустился вниз, в свою каюту, и выругался трёхэтажным матом - в каюте висел характерный запах горелой пластмассы и электроники. Экран ноутбука и VHF станция зияли сквозными дырками, а над залитым минералкой блоком УКВ радиостанции поднималась струйка едкого дыма. Четыре маленьких кусочка свинца и стали - 9-мм пули 'ругера' - вкупе с разбитой ими же бутылкой воды превратили радиоаппаратуру в бесполезный хлам.
Поднялся наверх, проверил остальное: радар, вроде, не пострадал, освещал обстановку на двадцать миль вокруг. Если верить прибору, поблизости не наблюдалось ни одного плавсредства, даже самого захудалого рыбацкого катера. Эхолот так же исправно работал, показывал глубину в тысячу пятьсот с чем-то метров,
Загнув от души на великом и могучем, Артём занялся ревизией функционала остального оборудования катамарана. Запустил двигатели, опробовал режимы их работы, проверил лебёдки шкотов и фалов, пока, наконец, не добрался до автопилота.
Где-то через четверть часа слегка успокоился, убедившись в исправности большей части приборов и механизмов своего корабля. Компас есть, радар и эхолот в порядке, поэтому, в любом случае 'Пингвин' не проскочит мимо берегов Тайваня, а радиомолчание совершенно не отразится на отношениях Северьянова и заказчика. Заказчик вообще не рекомендует своим курьерам связываться с ним без лишней необходимости, мало ли что.
Что же касается официальных властей... Да пошли они к чёрту, эти напыщенные дармоеды в мундирах и без оных, вылизывающие анусы реальным хозяевам подлунного мира. Если уж вознамерились разыграть подставу, то должны были сделать это грамотно, чтобы тихо-мирно взять курьера с поличным. Если же решили подцепить курьера на крючок на 'мокрухе' с целью завербовать и шантажировать в дальнейшем, то пусть сначала возьмут его живым.
Побрезговав пачкаться кровью пиратов, бывший пограничник просто взял, и спихнул трупы филиппинцев в воду. Тела заколыхались на воде, медленно исчезая за кормой катамарана, однако Артём не сомневался, что такое лакомое блюдо, как мясо 'царя природы' очень скоро окажется в чьих-то желудках. Даже если местные акулы неожиданно объявят голодовку, их быстро заменят какие-нибудь др. голодные твари. В океане, как известно, хватает самых разнообразных падальщиков и хищников.
Как говорится, помяни чёрта, и он появится. Стоило Северьянову только вспомнить о хищниках и падальщиках, вода за кормой неожиданно взбурлила, и над поверхностью моря возник чей-то спинной плавник, чем-то похожий на акулий. Мелькнувший под водой силуэт принадлежал здоровенной зубастой тварюге, длиной поболее десятка метров. Буквально на глазах у Артёма хищник разорвал и сожрал оба тела, после чего вновь ушёл на глубину.
Сверившись с компасом, бывший пограничник подкорректировал курс, после чего решил, что и ему самому не помешает что-нибудь перекусить. Всё-таки, не часто приходится голыми руками отбиваться от пиратов, и не каждый день мочить злодеев наглухо. Сказано - сделано: спустя четверть часа Севастьянов вновь поднялся во флайбридж, притащив с собой целый поднос бутербродов с лососиной и термос с молочным улуном.
С аппетитом поедая бутерброд за бутербродом, взял в руки бинокль, оглядел морскую гладь на все 360 градусов вокруг 'Пингвина'. Горизонт оказался девственно чист, словно в давно минувшем каменном веке: не видать ни чёрточек мачт на пределе видимости, ни силуэтов каких-нибудь кораблей. Не обнаружилось даже вездесущих рыболовецких траулеров с материкового Китая, обычно, бороздивших здешние воды целыми эскадрами.
Часа через три Артём Викторович слегка забеспокоился. Бывает, конечно, что с борта низенького катамарана ни черта не разглядеть, но такое, обыкновенно, случается во время шторма. Сегодня же никаким штормом и не пахнет, дует лёгкий бриз, великолепная видимость более чем на десяток миль вокруг. К тому же почему-то 'молчит' радар, не обнаруживший ни одного судна с момента схватки с пиратами. А такого в этом районе Южно-Китайского моря просто не бывает, не должно быть по определению - пересечение крупных морских трасс, как-никак. Если прибавить ко всему вышеперечисленному ещё и отсутствие в небе инверсионных следов авиалайнеров...
Ещё
Вплоть до захода солнца бывший пограничник ещё тешил себя надеждой, что ему 'повезло' столкнуться с какой-то необъяснимой природной аномалией. Затем, узрев над головой абсолютно чужое звёздное небо, незнакомый рисунок ярких созвездий, с ужасом осознал, что в мире произошли катастрофические перемены воистину галактического масштаба. С появлением же на ночном небе сразу двух лун Артёму очень захотелось напиться, и не просто напиться, а нажраться до чёртиков, упиться в зюзю до зелёных соплей.
К сожалению, на борту 'Пингвина' не имелось ни виски, ни водки, ни рома, ни какого-нибудь иного алкогольного напитка. Единственная спиртосодержащая жидкость в пределах досягаемости - три парфюмерных флакона в каюте, однако Северьянов никогда в жизни не опустился бы до того, чтобы остограмиться одеколоном. Даже с горя, даже в полном отчаянии, не имея другой возможности раздобыть нормальный алкоголь.
Первая ночь в чужом мире - Артём уже нисколько не сомневался, что его катамаран каким-то неведомым образом занесло чёрте куда - прошла тихо и спокойно. 'Пингвин' послушно следовал заданным курсом, с лёгкостью разрезая волны чужого моря, а Северьянов... Северьянов пил одну кружку чая за другой, пытался собраться с мыслями, т.к. не знал, что и думать по поводу происшедшего. Ибо дефицит исходных данных не позволял составить план действий даже на ближайший день, не говоря уже про большее.
Где-то под утро бывший пограничник, вдруг, встрепенулся, ощутив лёгкий толчок по корпусу катамарана. Сквозь шелест ветра и плеск волн на несколько секунд вплёлся какой-то посторонний звук, напоминающий шуршание, шорох, скрежет, что ли. Странный шорох, мало похожий на скрежет металла или композитных материалов.
Выскочив из флайбриджа на крышу рубки, Артём пулей бросился к левому борту, и схватился за поручни, с недоумением всматриваясь в темноту. Поморгал, потряс головой, даже в темпе потёр ладонями щёки, всё ещё не веря своим собственным глазам. Удивляться было чему - всё-таки не каждый день в тропических морях встречаются льдины, шуга, и, вообще, целые поля битого льда.
В голове зародилась, было, крамольная мысль, что в другом мире подобное является банальщиной и обыденностью, и Северьянов решил проверить сам себя. Закинул за борт резиновое ведро на верёвке, вытащил его, пополоскал в водичке ладонь, да и опрокинул ёмкость себе на голову. Взбодрило, хотя даже чисто навскидку температура забортной воды была никак не ниже 20 градусов Цельсия. Откуда же, чёрт возьми, в таком тёплом море взялся лёд, да ещё и в столь приличном количестве?
– Эээй!!! Эээй!!!
– откуда-то издалека послышался чей-то слабый человеческий голос, кажется, женский. Перекрывая шум волн и ветра, заорали определённее, по-русски.
– Эй, на яхте!!! Мы здесь!!! Эээй!!!
Всё ещё не веря свои ушам, Артём метнулся на пост управления, схватил бинокль, приник к окулярам, крутя колёсико резкости. Предутренние сумерки не позволяли чётко разглядеть линию горизонта, но даже при таком скудном освещении можно было полюбоваться множеством льдин самых разнообразных форм и размеров, разбросанным по морю там и сям. На одной из этих льдин чётко различались фигурки трёх человек, размахивающих над головами какими-то тряпками, что ли.
– Бред какой-то... Неужели я схожу с ума?
– не слыша самого себя, пробормотал бывший пограничник. Секунду спустя спохватился, спустил парус, запустил оба двигателя, и, стараясь лавировать между наиболее крупными льдинами, повёл катамаран в сторону орущей троицы.