Маги Второго Круга
Шрифт:
— Он вообще очень странный, — снова проронил Стальной.
— Кто бы говорил, — буркнул Говорун. — Ты видел в Кругу кого-нибудь не странного? А поживи немного среди драконов — так будешь еще более странным.
Камушек подошел к разговаривавшим ребятам. В воздухе перед ним появилась цепочка знаков, и он развернул ее, чтобы присутствующие могли прочесть. Когда-то Конец чувствовал себя не в своей тарелке, когда Ткач обращался к нему таким образом, Но теперь уже давно к этому привык.
«Уже показались мачты. Но что-то виднеется вон там, у самой стены, рядом с Замком. Конец, потянись туда. У меня недобрые предчувствия».
Предчувствия Камушка были
Конец без пререканий выполнил задание, как послушный солдат. Вдоль замковой стены двигался отряд стражников. Более того, искали они как раз ребят из Второго Круга!
Очередная бессонная ночь не способствовала слишком добродушному отношению Ветра-на-Вершине к окружающему миру. В голове мага по-прежнему теснились сумрачные раздумья, а под опущенными веками проплывали картины: измученный пытками Певец, равнодушное лицо Творителя Клинка, в глазах которого светилось удовлетворение, потрясенная Роза, изо всех сил удерживавшая слезы и цедившая сквозь зубы: «Для меня на свете нет никого важнее его. Он мне как брат, как сын… Самый дорогой. Я сделаю все возможное и даже невозможное, лишь бы его вытащить оттуда. А если не сумею, то отомщу за него!»
И ему стало стыдно. Его, воина, пристыдила женщина! Это он должен был бороться за освобождение Певца и искать возможность отомстить. Между тем он ходил от двери к двери, повсюду разбивая себе кулаки о бюрократическую стену и чувствуя себя все более паршиво, точно попрошайка какой-то. Даже его Звезда, Камушек, видно, начал им брезговать, потому что уже давно не смотрел в его сторону. Хватит. Госпожой Лавин клянусь, хватит!!
Он вскочил с постели, натянул тунику и килт. Не раздумывая, снял с крюка меч.
Пора поговорить с парнем по душам, а потом взять дело в свои руки, как это положено горцам. Совсем он одряхлел в этой конуре, точно дворовый пес на привязи; пару лет тому назад он давно снес бы двери и на спине вынес бы Певца из тюрьмы, не дожидаясь чьего бы то ни было позволения.
Ясное дело, стучать в двери комнаты Камушка не было никакого смысла, так что Ветер попросту вошел внутрь, ожидая застать парнишку еще в кровати.
— Вот зараза… — вырвалось у него от неожиданности.
Уже с порога его поразил необычный вид комнаты. На стороне Ночного Певца царил привычный беспорядок, точно парнишка лишь ненадолго вышел из спальни. Но та часть, где обитал Камушек, зияла пустотой. Кровать была аккуратно застелена, точно на ней в эту ночь никто не спал, но покрывала на ней не было. Большинство полок вычищено, письменный стол, обыкновенно заваленный пергаментами и перьями, теперь тоже оказался совершенно пустым. На крючке отсутствовал плащ Камушка.
Ветер быстрым шагом покинул спальню мальчиков. На пороге он чуть замешкался, потом постучал в соседние двери. Тишина. Нажал на ручку, чувствуя, как растет его беспокойство. В комнате, принадлежавшей Концу и Грифу, тоже не обнаружилось ни следа ее постоянных обитателей.
— Погром какой-то или что? — с раздражением пробурчал Ветер, обращаясь к самому себе.
И он уже не стал заморачиваться предварительным вежливым стуком в очередные двери. Но на сей раз он увидел на обеих кроватях спокойно спящих учеников. Один из них, со сна плохо соображавший, даже приподнял голову с подушки.
— Где Конец и Гриф?! — рявкнул хайг.
— Не зна… — пробормотал сонный парнишка, пытаясь пошире раскрыть глаза.
— Ладно, спи дальше. — Ветер махнул рукой, и парень снова упал на кровать, как марионетка, у которой перерезали нитки.
А Ветер-на-Вершине развернулся и уже без колебаний направился туда, где обитал Кузнец.
Поспешный осмотр комнат учеников принес обоим мужчинам новые тревожные открытия. Помимо Камушка, Конца и Грифа пропало еще шесть «половинок». В комнате Луча не хватало кое-чего из обстановки, а на полу остался круг из шнура, который не мог быть ничем иным, кроме импровизированной площадки Бродяжников. Кузнец довольно бесцеремонно будил учеников, расспрашивал их и проглядывал их мысли, таким образом ему удалось получить весьма неясные и отрывочные сведения: Ночной Певец, побег, Драконий архипелаг. И так уже стало более чем очевидно, что девять молокососов обрушили себе на головы изрядные неприятности. Достаточно было только раз мысленно потянуться в сторону тюрьмы, чтобы убедиться: Ночного Певца там и в самом деле нет. Перепуганный Кузнец поставил в известность береговую охрану острова, поднял на ноги патрули по обоим берегам Эните и разбудил двух знакомых Говорунов, живших в городе. Подавленный и сломленный всем происшедшим, он просил только, чтобы с беглецами обращались помягче, потому что «они же всего еще только дети». Но в глубине души он и сам не верил в это. Его доверие было обмануто. Он чувствовал себя одураченным, в чем и признался магистру Иллюзии в приступе искренности.
— Надень удобные башмаки и пошли их искать, — предложил Ветер-на-Вершине. — Я бы не стал целиком доверять это дело только стражникам. Прочеши все окрестности своим талантом, и мы доберемся до них прежде, чем это сделают солдаты. А уж потом будем беспокоиться о том, как сделать, чтобы вся нынешняя заваруха окончилась для них только продубленной шкурой.
— Если среди них есть Бродяжники, то они могут уже оказаться на самом деле где угодно, — с горечью возразил Кузнец. — И, честно говоря, для них же было бы лучше, чтобы мы их не нашли.
Патруль приближался. Над вершинами зарослей в ритм солдатских шагов покачивались острия пик. Стражники шли медленно, но мачты вожделенного корабля, который подплывал с другой стороны, надвигались столь же неспешно.
«Время, нам нужно выиграть время».
На лице Камушка появилось решительное выражение. Он схватил свой меч и, пригнувшись, нырнул в заросли кустов.
— Матерь Мира! Неужели он намерен сражаться?! — простонал Диамант с ужасом. — Его же убьют!