Магическая практика. Пройти и (не) влюбиться
Шрифт:
– Ты, выходит, боевик. Ладно, хотя бы…
Я сделала шаг вперед, выступив перед денщиком.
– Боевик – я. Мастра Габриэла Ардженте в вашем распоряжении.
Староста ожидаемо крякнул и поскреб лысую голову.
– Значит, бытовик? – ошалело поинтересовался он у Леона. Вопрос был риторическим и ответа не требовал. – Удумают тоже! Совсем они там в своих академиях с ума посходили. Баловство одно! Просил ведь прислать опытных магов, а они!..
Мастро Фаббри – имя старосты я прочитала в документе, который капитан Ротонде оставил незапечатанным, – раздраженно
– Зачем в маленьком поселении маги? – неожиданно спросил Леон, и его голос, обычно насмешливый, прозвучал на удивление серьезно.
Он кем себя возомнил? По уставу, денщик в присутствии непосредственного руководителя, то есть меня, и рта не мог раскрыть без позволения. Никакой субординации! В глазах Леона я малявка, по недоразумению назначенная ему в начальство.
Я неодобрительно покосилась на Фальконте и, пока не поздно, перехватила инициативу.
– Капитан Ротонде говорит, что у вас домовые расшалились? В реестре нечисти нет домовых. Не могли бы вы пояснить, что имели в виду?
Староста поглядел на Леона, на меня. На Леона. На меня. Ответил, глядя в пространство между нами.
– Ну так это… Вроде как и пошаливает что-то. А вроде как и нет. После Великой битвы, конечно, всякая дрянь с Пустоши лезла. Приказ пришел из столицы всем жителям с места сниматься и переезжать! Слыханное ли дело: мы здесь испокон веков селились! Никуда мы не поехали, конечно, и правильно сделали. А дрянь лезла, лезла да перестала. Сейчас все хорошо.
Раньше, до поступления в Академию, я не понимала, почему предгорья на востоке королевства называют Пустошью. Я думала, что пустошь – безжизненная равнина, раскинувшаяся под палящим солнцем, но на лекциях по истории магии мне все объяснили. После противостояния с Кардисом Морте в предгорьях не осталось ничего, кроме голого камня и застывшей лавы. Потихоньку жизнь вернулась, а название осталось.
– Так все хорошо или пошаливает? – снова встрял Леон.
Он заткнется когда-нибудь, нет?
Староста неуверенно пожал плечами.
– Люди пропадают. Так-то завсегда кто-нибудь пропадет. То ребятенок потонет, то подвыпивший парень со скалы свалится – и поминай как звали. И все-таки у нас тут каждый человек на виду. В прошлом месяце вон рябой Маттео куда-то делся, так и не нашли.
Мы невольно переглянулись с Леоном, но тут же оба скривились, точно кислятины хлебнули.
– Вы присмотритесь, может, и заметите чего. А так у нас местечко тихое, спокойное. Благодать! Четыре года назад тоже практиканты приезжали – отоспались и отдохнули на год вперед. Кстати, я вас там же и расселю, где их.
Мастро Фаббри подошел к широкому, на полстены, окну, выходящему на запад. Такие окна в деревнях позволяли экономить на лучинах – свет долго не уходил из комнат.
– Я вам отсюда покажу, куда ступать. Скажите, что практиканты, что староста вас прислал. Вам, нобиле Фальконте, в тот дом. Фальконте, Фальконте… Знакомая фамилия.
Если староста и надеялся дождаться пояснений от Леона, он их не получил и вынужден был продолжить:
– Видите? На изгороди глиняные горшки торчат, а огороде как раз бабка Сала
Чуть выше на холме, чудом уцепившись за его каменистый бок, расположился неказистый домишко, обнесенный покосившимся частоколом. Что? Почему мне жить в этом убожестве? Тропинка, извивавшаяся по склону, издалека казалась тонкой ниточкой.
– Мастра Морелли – девица и мужчин на постой не пускает, – пояснил староста.
– А бабка Сала пускает, – проворчала я под нос, хоть и не к лицу будущему боевому магу роптать на неудобства.
Над ухом раздался явственный смешок наглого везучего сноба.
– Колодец, где можно воды набрать, – продолжил экскурсию из окна мастро Фаббри.
Естественно, колодец находился в двух шагах от будущего дома Леона. Чему я удивляюсь?
Леон снова со значением хмыкнул. Мол, судьба выбирает достойных, малявка.
– Будьте здоровы! – сказала я ему.
– Что?
– Да вы ведь расчихались после дороги. Или что это был за писк?
Леон прочистил горло, почти зарычал, видно, хотел напомнить, что львы не пищат.
– Там, чуть в стороне, – староста потыкал пальцем куда-то за северную окраину деревушки, – спуск к реке. Но осторожнее: речки у нас бурные, ледяные. Купаться не советую.
Староста еще некоторое время, прищурившись, окидывал взором крошечную деревушку, теснившуюся между холмов. Размышлял, о чем еще стоит рассказать. Однако так ничего и не придумал.
– Если что понадобится – обращайтесь ко мне. Ступайте.
Мы с Леоном только и ждали позволения поскорее свалить. Я схватила саквояж, он подхватил свой багаж, мы спустились с крыльца и с огромным облегчением разошлись в разные стороны.
Однако задание, полученное от старосты, звучало странно: «Присмотритесь». И как я должна его выполнять? Ладно, первым делом надо заселиться, а там подумаю.
Глава 11
Габи
Мастра Морелли с простоватым обветренным лицом, возможно, и была девицей, но по возрасту годилась мне в матери. Даже Леон не настолько неразборчив в связях. Невинности хозяйки дома ничто не угрожало.
– Здесь будешь жить.
Хозяйка проводила меня в комнатку в конце коридора. Она оказалась тесной и узкой, с одним оконцем, выходящим на поросший бурьяном склон. На подоконнике скрючились мумифицированные мушиные трупики, на тумбочке валялся окаменевший огрызок яблока, под кроватью, потревоженные сквозняком, перекатывались комки пыли.
– Приберешься, да и располагайся себе. Ведро и тряпку в чулане возьми. Ну, кажись, все сказала.
Я хотела после дороги привести себя в порядок, умыться и переодеться, но, видать, не судьба. Пока воды натаскаю, пока отмою полы… Всю эту грязную работу можно переложить на плечи моего денщика, да ведь он, прежде чем пошевелить хоть пальцем, все нервы из меня вынет и на кулак намотает.
Я отыскала ведро и, делать нечего, побрела по каменистой тропинке вниз, к колодцу, мечтая о том, чтобы не сдохнуть на обратном пути.